Э бернштейн основные идеи. Эдуард Бернштейн: биография. Личное отношение эсдека к марксизму

(1932-02-18 ) (82 года)

Биография

Основные идеи

В заключительной главе «Большевистская разновидность социализма » изданной в начале 20-х годов книги «Спорные вопросы социализма » осудил большевизм за пренебрежительное отношение к объективным условиям, назвав его специфически русским явлением, понятным в свете долго господствовавших условий в России, где при абсолютистском режиме применялись самые суровые средства принуждения и гнёта .

Историческая роль

Бернштейн создал новое теоретическое течение в рамках социал-демократии, ориентированное на реформы . Это течение после раскола в рядах CДПГ во время Первой мировой войны стало теоретической основой политики CДПГ (большинства). В Годесбергской программе 1959 года СДПГ окончательно отмежевалась от марксистского понятия социализма и сделала основой своего теоретико-программного самопонимания обоснованную Бернштейном реформистскую концепцию социализма. Бывший канцлер Австрии , социалист Бруно Крайский так оценил роль Бернштейна :

Германская социал-демократия стала реформистской, она так стремительно вступила на линию социал-реформиста Эдуарда Бернштейна, что мир этого даже не заметил. Забыли даже, что Бернштейн в это время уже не жил. Он совсем тихо умер, без того, чтобы ему отдали почести, которые он заслужил.

Сочинения

Die Voraussetzungen des Sozialismus und die Aufgaben der Sozialdemokratie, 1899.
- Проблемы социализма и задачи социал-демократии. - М.: Изд. книжного склада Д. П. Ефимова, 1901. - 360 с.
- Социальные проблемы . - М.: т-во тип. А.И. Мамонтова, 1901. - 312 с.
- Условия возможности социализма и задачи социал-демократии. -

Биография

Основные идеи

Историческая роль

Германская социал-демократия стала реформистской, она так стремительно вступила на линию социал-реформиста Эдуарда Бернштейна, что мир этого даже не заметил. Забыли даже, что Бернштейн в это время уже не жил. Он совсем тихо умер, без того, чтобы ему отдали почести, которые он заслужил.

Сочинения

Die Voraussetzungen des Sozialismus und die Aufgaben der Sozialdemokratie, 1899.
- Проблемы социализма и задачи социал-демократии. - М.: Изд. книжного склада Д. П. Ефимова, 1901. - 360 с.
- Социальные проблемы . - М.: т-во тип. А.И. Мамонтова, 1901. - 312 с.
- Условия возможности социализма и задачи социал-демократии. - Либроком , 2015.
Общественное движение в Англии XVII в. - СПб., 1899.
Zur Frage: Socialliberalismus oder Kollectivismus. (Berlin, 1900).
Очерки из истории и теории социализма. - СПб., 1902. - 400 с. (перевод неполон)
Бернштейн Э. Развитие форм хозяйственной жизни. - СПб., 1904.
Бернштейн Э. Классы и классовая борьба. - М.: Изд. В. Д. Карчагина, 1906.
Бернштейн Э. Реалистический и идеалистический моменты в социализме. - Одесса: Книгоизд-во М. С. Козмана. 1906.
Бернштейн Э. Забастовка. - СПб., 1907.
Бернштейн Э. Фердинанд Лассаль. - Петроград, 1919.
Die Deutsche Revolution von 1918/19. Geschichte der Entstehung und ersten Arbeitsperiode der deutschen Republik, 1921. (Немецкая революция 1918-19: её происхождение, ход и последствия)
- Бернштейн Э. Германская революция. История её возникновения и её первого периода. - Берлин - Дрезден: Восток, 1922. - XVI + 331 c.
Бернштейн Э. Спорные вопросы социализма. - Берлин, 1923.
Бернштейн Э. Социализм и демократия в Великой английской революции. - М.-Л., 1924.
Бернштейн Э.

кл слова: научные, Бернштейн Н.А., движение, двигательные навыки

Никола́й Алекса́ндрович Бернште́йн (24 октября (5 ноября) 1896, Москва — 16 января 1966, там же) — советский психофизиолог и физиолог, создатель нового направления исследований — физиологии активности. Сын психиатра Александра Бернштейна, внук физиолога Натана Бернштейна. Лауреат Сталинской премии.

Концепция физиологии активности, созданная Бернштейном на основе глубокого теоретического и эмпирического анализа естественных движений человека в норме и патологии (спортивных, трудовых, после ранений и травм органов движения и др.) с использованием разработанных Бернштейном новых методов их регистрации, послужила основой для глубокого понимания целевой детерминации человеческого поведения, механизмов формирования двигательных навыков, уровней построения движений в норме и их коррекции при патологии. В работах Бернштейна получило свое обоснование решение психофизиологической проблемы в материалистическом духе с использованием последних достижений физиологической науки, а также отдельные идеи кибернетики.
С именем Н. Бернштейна связан современный этап развития биомеханики, его «физиология движений» составляет теоретическую основу этой науки.
Идеи Бернштейна нашли широкое практическое применение при восстановлении движений у раненых во время Великой Отечественной войны и в последующий период, при формировании спортивных навыков, создании различных кибернетических устройств и др.

Звания и награды

Член-корреспондент Академии медицинских наук СССР.
За монографию «О построении движений» удостоен Сталинской премии (1948).

Общая биомеханика (1926)
Проблема взаимоотношений координации и локализации (1935)
О построении движений (1947)
Очерки по физиологии движений и физиологии активности (1966)
Физиология движений и активность (1990)
О ловкости и её развитии (1991) (НАЧНУ ВЫКЛАДЫВАТЬ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ ИЩИТЕ КЛ СЛОВО БЕРНШТЕЙН Н.А.)

Основные положения теории Н.А. Бернштейна

В основе научного творчества Н.А. Бернштейна лежит его новое понимание жизнедеятельности организма, в соответствии с которым он рассматривается не как реактивная система, пассивно приспосабливающаяся к условиям среды (именно это следует из условно-рефлекторной теории), а как созданная в процессе эволюции активная, целеустремленная система. Иначе говоря, процесс жизни есть не простое «уравновешивание с внешней средой», а активное преодоление этой среды.

Фигура этого ученого является одной из наиболее значительных среди исследователей мозга XX в. Выдающейся его заслугой является то, что он первый в мировой науке использовал изучение движений в качестве способа познания закономерностей работы мозга. По мнению Н.А. Бернштейна, для тех, кто хочет понять, как работает мозг, как функционирует центральная нервная система (ЦНС), в природе едва ли существует более благодатный объект, чем исследование процессов управления движениями. Если до него движения человека изучали для того, чтобы их описать, то Н.А. Бернштейн стал изучать их, чтобы понять, как происходит управление ими.

В процессе исследования этих механизмов им были открыты такие фундаментальные явления в управлении, как сенсорные коррекции и принцип иерархического, уровневого управления, которые лежат в основе работы этих механизмов и без понимания которых правильное представление о закономерностях работы мозга в процессе управления движениями оказывается невозможным.

Следует особо подчеркнуть, что открытие этих явлений имело громадное значение и для развития многих других областей человеческого знания. Особенно наглядно это проявилось по отношению к одной из наиболее ярких наук XX столетия - кибернетике. Как известно, эта область современных знаний возникла в результате симбиоза (взаимовыгодное сосуществование) таких наук, как математика и физиология (ее раздела «Высшая нервная деятельность»). В основе всех кибернетических систем лежит открытый физиологами и удачно использованный математиками принцип обратной связи. Это название есть не что иное, как современное и более распространенное название принципа сенсорных коррекций, который был впервые описан Н.А. Бернштейном еще в 1928 г., т.е. за 20 лет до того, как это сделал создатель кибернетики Норберт Винер.

В соответствии с теорией сенсорных коррекций для выполнения какого-либо движения мозг не только посылает определенную команду мышцам, но и получает от периферийных органов чувств сигналы о достигнутых результатах и на их основании дает новые корректирующие команды. Таким образом, происходит процесс построения движений, в котором между мозгом и исполнительными органами существует не только прямая, но и непрерывная обратная связь.

Дальнейшие исследования привели Н.А. Бернштейна к гипотезе о том, что для построения движений различной сложности команды отдаются на различных уровнях (иерархических этажах) нервной системы. При автоматизации движений функции управления передаются на более низкий (неосознаваемый) уровень.

Еще одно из замечательных достижений Н.А. Бернштейна представляет собой открытое им явление, которое он назвал «повторением без повторения». Суть его заключается в следующем. При повторении одного и того же движения (например, шагов в ходьбе или беге), несмотря на один и тот же конечный результат (одинаковая длина, время выполнения и т.п.), путь работающей конечности и напряжения мышц в чем-то различны. При этом многократные повторения таких движений не делают эти параметры одинаковыми. Если соответствие и встречается, то не как закономерность, а как случайность. А это значит, что при каждом новом выполнении нервная система не повторяет одни и те же команды мышцам и каждое новое повторение совершается в несколько отличных условиях. Поэтому для достижения одного и того же результата нужны не одинаковые, а существенно различные команды мышцам.

На основании этих исследований был сформулирован важнейший для обучения движениям вывод: тренировка движения состоит не в стандартизации команд, не в «научении командам», а в научении каждый раз отыскивать и передавать такую команду, которая в условиях каждого конкретного повторения движения приведет к нужному двигательному результату.

Из всего этого следует еще один важный вывод: движение не хранится готовым в памяти, как это следует из условно-рефлекторной теории (и как, к сожалению, многие думают до сих пор), не извлекается в случае нужды из кладовых памяти, а каждый раз строится заново в процессе самого действия, чутко реагируя на изменяющуюся ситуацию. В памяти хранятся не штампы самих движений, а предписания (логарифмы) для их конструирования, которые строятся на основе механизма не стереотипного воспроизведения, а целесообразного приспособления.

Неоценимое значение имеет теория Н.А. Бернштейна и для понимания роли сознания в управлении движениями. Во многих учебных пособиях до сих пор можно встретить утверждение о том, что проникновение сознанием в каждую деталь движения содействует повышению скорости и качества его освоения. Это слишком упрощенное и во многом ошибочное утверждение. Нецелесообразность и даже принципиальная невозможность подобного тотального контроля со стороны сознания очень образно и убедительно могут быть продемонстрированы в ряде примеров. Приведем один из них.

Для этого рассмотрим, каким образом обеспечивается деятельность такого исключительного по своей сложности, точности, подвижности и жизненной важности органа, каким является зрительный аппарат человека.

Его двигательную активность обеспечивают 24 работающих попарно мышцы. Все эти мышцы осуществляют свою работу в тончайшем взаимном согласовании с раннего утра и до позднего вечера, причем совершенно бессознательно и в большинстве своем непроизвольно. Нетрудно себе представить, что если бы управление этими двумя дюжинами мышц, осуществляющих всевозможные согласования поворотов глаз, управление хрусталиком, расширение и сужение зрачков, наведение глаз на фокус и т.п., требовало произвольного внимания, то на это понадобилось бы столько труда, что лишило бы человека возможности произвольного управления другими органами тела.

Уровни построения движения

Прежде чем перейти к непосредственному рассмотрению механизмов, лежащих в основе освоения движений с позиции теории Н.А. Бернштейна, необходимо хотя бы в самом общем и кратком виде познакомиться с тем, что представляют собой уровни построения движений, что явилось основой их формирования и поступательного развития.

На протяжении долгих тысячелетий эволюции животного мира такой первоосновой и главной причиной развития явилась жизненная необходимость движения, все усложняющаяся двигательная активность. В процессе эволюции имело место безостановочное усложнение и увеличение разнообразия двигательных задач, решение которых было жизненно необходимо в борьбе различных особей за свое существование, за свое место на планете.

Этот процесс непрерывного двигательного приспособления сопровождался анатомическими усложнениями тех центральных нервных структур, которые должны были управлять новыми видами движений и которые для этого обрастали сверху новыми аппаратами управления, все более мощными и совершенными, более приспособленными к решению все усложняющихся двигательных задач. Эти вновь возникающие более молодые устройства не отрицали и не устраняли более древние, а лишь возглавляли их, благодаря чему формировались новые более совершенные и работоспособные образования.

Каждое из таких поочередно возникавших новых устройств мозга приносило с собой новый список движений, точнее говоря, новый круг посильных для данного вида животных двигательных задач. Следовательно, возникновение каждой очередной новой мозговой надстройки знаменовало собой биологический отклик на новое качество или новый класс двигательных задач.

Это также является убедительным свидетельством того, что именно двигательная активность, ее усложнение и разнообразие являлись на протяжении тысячелетий главной причиной развития и совершенствования функций головного мозга и нервной системы в целом. В результате такого развития сформировалось человеческое координационно-двигательное устройство ЦНС, представляющее собой наивысшую по сложности и совершенству структуру, превосходящую все другие подобные системы у каких бы то ни было живых существ. Эта структура состоит из нескольких разновозрастных (в эволюционном плане) уровней управления движениями, каждый из которых характеризуется своими особыми мозговыми анатомическими образованиями и особым, характерным только для него составом той чувствительности, на которую он опирается в своей деятельности, из которой он образует свои сенсорные коррекции (свое сенсорное поле).

Постепенно увеличиваясь, сложность двигательных задач становилась такой, что ни один даже самый молодой и совершенный уровень сам не мог справиться с их решением. В результате ведущему более молодому уровню приходилось привлекать к себе помощников из числа нижележащих более древних уровней, передавая им все большее количество вспомогательных коррекций, обеспечивающих плавность, быстроту, экономичность, точность движений, лучше оснащенных именно для этих видов коррекций. Такие уровни и их сенсорные коррекции называют фоновыми. А тот уровень, который сохраняет за собой верховное управление двигательным актом, его важнейшими смысловыми коррекциями, называется ведущим.

Таким образом, физиологический уровень построения движений - это совокупность взаимно обусловливающих друг друга явлений, таких как: а) особый класс двигательных задач; б) соответствующий им тип коррекций; в) определенный мозговой этаж и (как итог всего предыдущего) г) определенный класс (список) движений.

В настоящее время у человека выделяют пять уровней построения движений, которые обозначаются буквами А, B, C, D и E и имеют следующие названия:

A - уровень тонуса и осанки;
B - уровень синергии (согласованных мышечных сокращений);
C - уровень пространственного поля;
D - уровень предметных действий (смысловых цепей);
E - группа высших кортикальных уровней символической координации (письма, речи и т.п.).

Каждому из этих уровней соответствуют определенные анатомические образования в ЦНС и характерные только для него сенсорные коррекции.

Относительная степень развития отдельных координационных уровней у разных людей может быть различной. Поэтому та или иная степень развития и тренируемости свойственна не отдельным движениям, а целым контингентам движений, которыми управляет тот или иной уровень.

Таким образом, все многообразие двигательной активности человека представляет собой несколько раздельных пластов, различающихся по происхождению, смыслу и множеству физиологических свойств. Качество управления движениями обеспечивается согласованной, синхронной деятельностью ведущего и фоновых уровней. При этом ведущий уровень обеспечивает проявление таких характеристик, как переключаемостъ, маневренность, находчивость, а фоновые уровни - слаженность, пластичность, послушность, точность.

Основные трудности управления движениями

Для того чтобы понять необходимость всей той сложной, многоуровневой системы управления, которая представлена выше, необходимо иметь ясное представление о тех трудностях, которые приходится преодолевать нервной системе в процессе управления движениями. Эти трудности обусловлены следующими причинами:

необычайное богатство подвижности двигательного аппарата человеческого тела, требующее распределения внимания между десятками и сотнями видов подвижности с целью стройного согласования их между собой;

необходимость ограничения огромного избытка степеней свободы, которыми насыщено человеческое тело;

упругая податливость мышечных тяг, которые не могут так же точно и строго передавать движение, как твердые рычаги машин или жесткий буксир;

множество внешних сил (инерции, трения, реактивных и др.), возникающих в процессе движения, направленность и интенсивность действия которых трудно (а зачастую и невозможно) предугадать.

В своей повседневной жизни человек нисколько не задумывается о существовании этих трудностей, легко выполняя многие сложные двигательные действия. Вместе с тем каждой из этих трудностей в отдельности достаточно, чтобы сделать невыполнимой задачу создания искусственного механизма, хотя бы в отдаленной степени сравнимого по своей управляемости с человеческим организмом.

Многие сложнейшие физиологические устройства здорового организма человеком просто не замечаются, пока не возникают случаи, когда это устройство вдруг выбывает из строя. Только тогда и обнаруживается, как оно важно в норме и какие огромные нарушения вызываются его расстройством. Так происходит, например, в случаях нарушения чувствительных проводящих путей спинного мозга, по которым передаются ощущения от суставно-мышечного аппарата (обратная афферентация) при заболеваниях спинной сухоткой, или табесом. При этом теряется возможность ощущать положение той или иной части тела (в повседневной жизни так может получиться, если отсидеть или отлежать руку или ногу). У больных полностью нарушается координация движений, хотя сами мышцы еще в принципе сохраняют свои функции: они или вообще не могут ходить, или с трудом передвигаются с опорой на два костыля при обязательном зрительном контроле движений.

Какое огромное распределение внимания потребовалось бы, если бы всеми элементами сложного движения, например такого, как ходьба, бег, метание, нужно было управлять сознательно, с обращением внимания на каждый из них! Одна только такая трудность может сделать движение неуправляемым.

Однако она выглядит совсем незначительной по сравнению с другой, которая связана с необыкновенной подвижностью человеческого тела. Подвижность кинематических цепей тела человека огромна и исчисляется десятками степеней свободы. Так, подвижность запястья относительно лопатки насчитывает 7 степеней свободы, а подвижность кончиков пальцев относительно грудной клетки - 16. Для сравнения надо отметить, что подавляющее большинство машин, работающих без непрерывного управления человеком, при всей кажущейся их сложности обладают всего одной степенью свободы, т.е. тем, что называется вынужденным движением.

Две степени свободы встречаются редко. Переход от одной степени свободы к двум означает огромный качественный скачок. Две степени означают, что подвижная точка получает свободу выбора любой из бесконечного множества доступных траекторий движения. Одним из редких примеров в технике может служить автоматическое управление морским судном, представляющее собой соединение мощного и точного компаса и передачи к машинам, управляющим рулем. Благодаря этому устройству корабль, имеющий на поверхности моря две степени свободы (т.е. возможность двигаться в любом направлении), автоматически направляется по одному совершенно определенному пути. Этот пример показывает, что выбор пути в таких условиях может происходить только на основе постоянного контроля за ходом движения со стороны бдительного органа чувств, роль которого в данном случае выполняет компас.

Три степени свободы означают для вещественной точки абсолютную свободу передвижения внутри какого-то участка пространства, границ которого она в состоянии достигнуть. Например, тремя степенями свободы обладает совершенно ничем не связанная вольно порхающая в воздухе пушинка.

Таким образом, трудность номер один, которая создается необходимостью распределять внимание между множеством подвижных шарниров (суставов), оказывается не столь значимой по сравнению с трудностью номер два - необходимостью преодоления непомерного избытка степеней свободы, которыми насыщено человеческое тело.

Координация - это и есть преодоление избыточных степеней свободы органов движения, превращение их в управляемые системы.

Очередная трудность управления связана с особенностями мышечной тяги. Мышцы - это единственное средство, которым располагает наш организм для совершения работы, т.е. активных телодвижений. Они представляют собой своеобразные упругие жгуты, которыми подвижные части тела оснащены со всех сторон.

Управление движениями посредством упругих тяг представляет собой очень большие трудности, потому что двигательный результат здесь зависит не только от того, как ведут себя сами тяги, но и от множества других, побочных и неподвластных причин, среди которых ведущую роль играет действие уже упоминавшихся всевозможных внешних сил.

Каким же образом организму удается справиться с таким многообразием, на первый взгляд, неразрешимых трудностей, да еще и так, что человек их даже не замечает, а зачастую и не догадывается об их существовании? Располагая неограниченными возможностями в плане подвижности, человеческое тело может быть управляемым только в том случае, если каждая из степеней свободы будет «обуздана» определенным видом чувствительности, который будет вести за ней непрерывный контроль и корректировку.

Поэтому спасительным принципом, обеспечивающим управляемость костно-мышечного двигательного аппарата человека, явился принцип контроля над движением при помощи чувствительной (афферентной) сигнализации, непрерывно поступающей от органов чувств, и внесения на ее основе непрерывных поправок в каждый момент движения. Этот принцип назван Н.А. Бернштейном принципом сенсорных коррекций («сенсорный» в переводе с латинского - «опирающийся на чувствительность»). При этом преобладающей является мышечно-суставная (проприоцептивная) чувствительность. «Проприоцептивный» («сам себя воспринимающий») - это чувствительность собственного тела. Все другие виды чувствительности (зрение, слух, осязание и др.) в различных случаях в большей или меньшей степени выступают лишь в роли помощников проприоцептивной чувствительности.

Найдя такой эффективный принцип преодоления всевозможных трудностей управления, природа в дальнейшем позаботилась о формировании и совершенствовании нервных структур и механизмов, обеспечивающих его реализацию. В результате мы и получили то устройство нервной системы, которое обеспечивает как управление уже освоенными движениями, так и процесс формирования новых двигательных действий.

Формирование движений у детей и подростков

Естественные двигательные возможности растущего организма определяются процессом созревания и совершенствования функций двигательных структур центральной нервной системы. Формирование всех отделов мозга, отвечающих за движение, и проводящих их нервных путей заканчивается к 2-летнему возрасту. Дальше уже начинается длительная работа по совершенствованию их функций, по прилаживанию друг к другу всех уровней построения движений, наиболее существенные черты которых происходят между 2 и 14 годами - возрастом окончательного созревания.

Возраст 3 года - это время, когда ребенок окончательно перестает быть «высшей обезьянкой» и впервые осваивает такие двигательные действия, которые совершенно недоступны обезьяне. В этом же возрасте начинает обнаруживаться и неравноценность между правой и левой сторонами тела.

Возраст от 3 до 7 лет представляет собой период преимущественно количественного усиления и накапливания всех уровней построения движений, которые начинают заполняться свойственным им содержанием. Дети этого возраста уже не увальни - они грациозны и подвижны.

Следующий период - это возраст 7-10 лет. Набор двигательных навыков детей пополняется еще двумя - силой и точностью. Это возраст, в котором жизненная практика очень чутко уловила необходимость приучения к трудовым навыкам. Это период перехода в работоспособное состояние пирамидной двигательной системы ребенка. В это время формируются мелкие и точные движения, и ребенку уже есть чем занять себя, сидя за столом. У мальчиков совершенствуются метательные и ударные движения.

После 10-11 лет наступает сложный период «ломки», охватывающей все стороны жизнедеятельности растущего организма, вплоть до 14-15-летнего возраста. Поэтому данный период развития очень трудно охарактеризовать. Гармония и согласие, достигнутые к этому времени между отдельными уровнями построения движений, вновь как бы нарушаются. На них отражаются огромные сдвиги в деятельности желез внутренней секреции, всей многосложной химии пубертатного периода (периода полового созревания).

Такая перестройка всего обмена веществ рассматривается как ударное строительство, которому приносится в жертву многое другое. Одним из следствий является неуклюжесть, временное снижение ловкости, а иногда и силы. Эти нарушения никак не связаны с какими бы то ни было непорядками в самих двигательных системах мозга. Поэтому необходимо спокойно продолжать работу по наполнению уровней свойственным им содержанием, т.е. стараться расширять свой двигательный опыт путем освоения все новых разнообразных движений. Такая систематическая работа очень скоро окажет благотворное влияние как на сами двигательные проявления, так и на душевную, эмоциональную и социальную стороны жизни растущего человека.

Формирование двигательного навыка

Правильное и результативное выполнение любого движения возможно только благодаря стройному взаимодействию нескольких уровней построения движений. Такое взаимодействие не возникает сразу, само собой. Для его формирования требуется большая работа. Эта работа и есть то, что называется упражнением, в результате которого и происходит формирование двигательных умений и навыков.

Этот процесс по сути представляет собой изменяющийся характер управления движениями, внешне выражающийся в неодинаковой степени владения двигательным действием.

Двигательное умение - это такая степень владения техникой действия, когда управление осуществляется при ведущей роли сознания, а само действие отличается нестабильным способом решения двигательной задачи.

Уже из этого определения видно, что самой характерной чертой двигательного умения является то, что управление движениями происходит при ведущей роли сознания. Другими характерными чертами двигательного умения являются:

отсутствие стабильности, постоянный поиск способов наилучшего решения двигательной задачи;

невысокая скорость;

малая прочность, неустойчивость к сбивающим факторам;

отсутствие возможности для переключения внимания на объекты окружающей обстановки.

Первоначальное умение выполнять двигательное действие возникает на основе следующих факторов:

уже имеющегося двигательного опыта, ранее выработанных координаций, ощущений и восприятий;

состояния общей физической подготовленности;

знания техники действия и особенностей его выполнения;

сознательных попыток построить некоторую новую для себя систему движений.

Несмотря на перечисленные недостатки, двигательные умения имеют большое значение в процессе овладения движениями, которое заключается в следующем:

основой двигательного умения является творческий поиск способов выполнения движений, что несет в себе большие образовательные возможности;

двигательные умения имеют большую познавательную ценность, поскольку приучают анализировать сущность двигательных задач, условия их решения, управлять собственной умственной и двигательной деятельностью;

двигательные умения являются тем уровнем владения двигательным действием, который характерен для всех подводящих упражнений;

двигательное умение представляет собой первый уровень владения двигательным действием, являющийся переходной стадией к формированию двигательного навыка, которую миновать невозможно.

Двигательный навык - это такая степень владения техникой действия, при которой управление движениями происходит автоматически и выполнение действия отличается высокой надежностью.

Двигательные навыки, как высшая ступень владения двигательным действием, имеют исключительно большое значение в учебной, трудовой, бытовой и физкультурно-спортивной практике. Для них характерны свои отличительные черты, многие из которых являются прямой противоположностью тем, которые характерны для умений. Основными из них являются:

автоматизированный характер управления действием;

высокая быстрота действия;

стабильность результата действия;

чрезвычайная прочность и надежность.

Каким же образом и благодаря чему становится возможным достижение таких характеристик двигательного действия? И на этот сложный вопрос четкий ответ дает учение о построении движений Н.А. Бернштейна.

В соответствии с этой теорией навык активно формируется нервной системой, и в этом процессе последовательно сменяют друг друга существенно различные между собой и расположенные в строгой последовательности фазы или этапы.

Такими фазами являются: определение ведущего уровня; определение двигательного состава навыка; выявление и роспись коррекций; автоматизация, стандартизация и стабилизация двигательного навыка. Границы перечисленных фаз формирования навыка в значительной мере условны и могут частично налагаться друг на друга.

На основании всего изложенного в данном разделе материала можно сделать следующие очень важные заключения:

навык - это координационная структура, представляющая собой освоенное умение решать тот или иной вид двигательной задачи;

построение двигательного навыка есть активный процесс, а не пассивное следование потоку внешних воздействий, как это следует из теории условных рефлексов;

построение двигательного навыка есть смысловое цепное действие, состоящее из целого ряда качественно различных фаз, логически переходящих одна в другую;

двигательный навык не является раз и навсегда закрепленным шаблоном или стереотипом и является вариативным и пластичным в полную меру того уровня, на котором осуществляется управление им.

В связи с представленными выше положениями необходимо обратить внимание еще на одно важное обстоятельство. Многие ученые как у нас в стране, так и за рубежом расходятся в представлениях о том, что является первичным - умение или навык. В приведенном выше определении двигательного навыка и многих других положениях теории Н.А. Бернштейна очень убедительно обосновано и подтверждено положение о том, что первой стадией овладения действием является стадия умения, а высшей и последней - стадия навыка. Иначе говоря, двигательное умение переходит в двигательный навык владения действием, а не наоборот, как можно прочесть в ряде учебников и учебных пособий.

В соответствии с изложенными представлениями все описанные выше фазы процесса формирования двигательного навыка могут быть объединены в три стадии, в течение которых происходит преодоление избыточных степеней свободы движущихся органов и превращение их в управляемые системы.

Первая стадия характеризуется невысокой скоростью, напряженностью, неточностью движений. Это объясняется необходимостью блокирования излишних степеней свободы кинематической цепи. Этой стадии соответствуют первые две фазы становления навыка и частично третья.

Вторая стадия характеризуется постепенным исчезновением напряженности, становлением мышечной координации, повышением скорости и точности двигательного акта. Для этой стадии характерны третья и четвертая фазы - роспись коррекций и автоматизация управления.

Третья стадия формирования навыка характеризуется снижением доли участия активных мышечных усилий в осуществлении движения за счет использования реактивных сил, что обеспечивает динамическую устойчивость движений и экономичность энергозатрат. В течение этой стадии реализуются фазы стандартизации и стабилизации двигательного навыка.

Общая структура и основные задачи процесса освоения двигательных действий

Все рассмотренные выше этапы и стадии формирования двигательного навыка, изложенные в соответствии с теорией о построении движений Н.А. Бернштейна, находятся в полном соответствии с хорошо известными и широко распространенными представлениями об общей структуре процесса обучения двигательным действиям, в которой выделяют три этапа усвоения учебного материала.

Работа на этих этапах характеризуется определенными отличительными чертами, которые находят отражение в особенностях задач освоения, а также в используемых средствах и методах.

В соответствии с этой структурой содержанием первого этапа являются формирование целостного представления о двигательном действии и его первоначальное разучивание. На этом этапе формируются предпосылки для усвоения двигательного действия и возникает первоначальное двигательное умение, позволяющее выполнять двигательное действие в общих чертах.

Второй этап характеризуется углубленным детализированным разучиванием. В результате на этом этапе происходит уточнение двигательного умения, и оно частично переходит в навык.

Третий этап - это процесс достижения мастерства в овладении техникой осваиваемого двигательного действия. Ему соответствуют закрепление и дальнейшее совершенствование двигательного действия, в результате чего и формируется прочный навык. Происходит приспособление навыка к различным условиям его выполнения.

Эта общая структура процесса освоения двигательного действия не должна рассматриваться как совершенно неизменная стандартная схема. В определенной мере она может быть конкретизирована и модифицирована в зависимости от конкретных целей, задач освоения двигательных действий, их особенностей и т.п. Так, в условиях массового образования основное внимание уделяется первому и частично второму этапам, а дальнейшее совершенствование навыков происходит в процессе самостоятельных занятий. В то же время в спортивной тренировке имеют место все три этапа, причем последний рассматривается как главный предмет деятельности и представляет собой многолетний процесс.

Двигательные ошибки: их предупреждение и исправление

Выполнить движение сразу правильно, без ошибок в обычных условиях, как правило, оказывается невозможно. Данное обстоятельство очень осложняет процесс освоения движений. Некоторые ошибки обусловлены закономерностями формирования двигательного навыка, другие связаны с отсутствием необходимых представлений, третьи - с несоблюдением определенных условий и т.п.

Успех в освоении движений во многом зависит от того, насколько правильно определены причины происхождения двигательных ошибок и насколько методы их исправления соответствуют истинным причинам их возникновения. Наиболее типичными являются следующие группы ошибок:

внесение в двигательный акт дополнительных ненужных движений;

закрепощенность движений, несоразмерность мышечных усилий, ненужное привлечение дополнительных групп мышц;

отклонения в направлении и амплитуде движений;

искаженность общего ритма двигательного действия;

выполнение движения на недостаточно высокой скорости.

Основными причинами этих ошибок являются:

неправильное или недостаточно полное представление о структуре и двигательном составе осваиваемого двигательного действия;

неправильное или недостаточно полное понимание двигательной задачи;

недостаточность двигательного опыта занимающегося;

недостаточная физическая подготовленность занимающегося;

неуверенность, боязнь, чувство утомления и т.п.;

неправильная организация процесса освоения двигательного действия.

Для повышения эффективности освоения двигательных действий и профилактики ошибок большое значение имеет правильный регламент их выполнения. Основными параметрами такого регламента являются число повторений и интервалы отдыха между ними. Их конкретные характеристики могут быть самыми различными, так как определяются многими факторами (сложностью движений, этапом освоения, индивидуальными возможностями занимающегося и т.п.). Вместе с тем во всех случаях следует помнить и соблюдать следующие общие правила:

число повторений нового действия определяется возможностями занимающегося улучшать движение при каждой новой попытке;

повторное выполнение с одними и теми же ошибками является сигналом к перерыву для отдыха и обдумыванию своих действий;

интервалы отдыха должны обеспечивать оптимальную готовность к выполнению очередной попытки - как физическую, так и психическую;

продолжать освоение движений при сильном утомлении нецелесообразно и даже вредно;

перерывы между занятиями должны быть как можно короче, чтобы не потерять уже приобретенные умения и навыки.

Bernstein, Eduard) (1850-1932) - Германский социал-демократ, литературный наследник Энгельса, ведущий теоретик эволюционного социализма. Берншейн жил в Лондоне в 1888-1901 гг. и был связан с английским фабианским движением. В конце 1890-х годов Б. разработал теорию постепенного, эволюционного движения к социализму. В 1899 г. опубликовал "Предпосылки социализма и задачи социал-демократии", которая подверглась резкой критике со стороны левых и центра германской С.-Д. партии. Пацифист во время войны, Б. был в руководстве центристской USPD. После войны вернулся к SPD и в 1919 году стал членом контрреволюционного социал-демократического правительства.

Отличное определение

Неполное определение ↓

БЕРНШТЕЙН (Bernstein) Эдуард (1850-1932)

теоретик и деятель европейского социал-демократического движения. В 1872 примкнул к немецким социал-демократам. В 1881-90 редактировал центральный печатный орган социал-демократической партии газету "Социал-демократ". С 1902 входил в состав социал-демократической фракции рейхстага. В 1917 вместе с Каутским участвовал в создании "Независимой социал-демократической партии". Принимал активное участие в деятельности II Интернационала. Автор ряда работ по теории и истории социалистического движения. Основные сочинения: "Проблемы социализма" (серия статей, 1896-1898), "Проблемы социализма и задачи социал-демократии" (1899), "Очерки по истории и теории социализма. Сборник статей" (1890-1899), "В защиту свободы науки. Сборник статей" (1898-1899), "Возможен ли научный социализм?" (1901), "Социализм" (1922) и др. В конце 19 в. Б. поставил вопрос о статусе и действенности марксистского социализма в новой исторической ситуации. Б. призвал отказаться от революционного толкования материалистической диалектики, утверждая, что основной принцип социального развития, особенно сложных систем, - эволюционный. Считал, что в усложнившемся по своей структуре современном обществе возможно лишь постепенное преобразование экономических, политических и других социальных институтов, а любая попытка насильственно прервать эту постепенность, чревата кризисом или катастрофой. По мнению Б., процесс концентрации производства в промышленности замедляется, а в сельском хозяйстве практически не происходит, монополии устраняют анархию производства и ведут к исчезновению глобальных экономических кризисов, развитие акционерных компаний ведет к "демократизации капитала", т.к. распространение акций является средством для совладения собственностью для широких слоев населения. Б. пытался доказать, что собственность в своей корпоративной форме есть признак наступающего процесса, при котором класс капиталистов постепенно вытесняется административной стратой, интересы которой совпадают с интересами большинства общества. В вопросе собственности Б. придерживался мнения, что "коллективная собственность" разовьется не вследствие насильственного уничтожения капиталистической собственности, а через постепенное обобществление, под которым Б. понимал создание "общественных и товарищеских предприятий", основанных на кооперативных началах. Допускал возможность при социализме частной собственности на мелкие и средние предприятия, но исходной формой социалистических общественных отношений считал кооперацию, кооперативную собственность, а не огосударствление средств производства и т.н. общественное присвоение, которое "имело бы последствием безграничную трату производительных сил, бессмысленную экспериментацию и бесцельное насилие...". Б. одним из первых среди социалистов поставил вопрос о саморазвитии и приспособляемости капитализма, результатом которых является изменение содержания классовой борьбы (затухание и поиск социальных компромиссов), демократизация форм капиталистической собственности и государства, сохранение мелких и средних предприятий, повышение и выравнивание жизненного уровня различных социальных слоев и групп, большая доступность образования, возможность создания на производстве самоуправленческих структур и т.д. В развитии демократии Б. видел не только средство, но и цель, сущность социализма. Отсюда вытекали, по мнению Б., и следующие задачи социал-демократии: постепенная социализация частной собственности, демократизация общественных институтов, т.к. партия не может уповать на грядущий всеобщий кризис капитализма, ибо экономическое развитие свидетельствует о стабилизации капиталистического хозяйства. Новые социально-экономические реалии, утверждал Б., опровергли тезис Маркса и Энгельса о политической революции как единственно действенном средстве преобразования капиталистического общества и диктатуре пролетариата как необходимом и достаточном средстве переустройства экономики на социалистических принципах. Эти реалии, по Б., свидетельствуют о том, что движение к социализму возможно только реформаторским путем. Отсюда и знаменитый, столь часто критикуемый в прошлом революционными марксистами, лозунг "конечная цель - ничто, движение - все", в содержание которого сам Б. вкладывал следующее: чтобы придти к "конечной цели" - к социализму - необходимо иметь ряд соответствующих предпосылок (рабочий класс должен созреть до своей эмансипации), которые создаются лишь в процессе "движения". Поэтому марксистское понимание социализма, в котором политическое и экономическое освобождение пролетариата осуществляется исключительно в ходе революционного захвата власти, является лишь абстрактной, лишенной конкретно-исторического содержания схемой. Эти мысли были продолжены Б. в работе "Возможен ли научный социализм?", где было показано, что рассмотрение социализма как цели и неизбежного результата общественного развития за рамками социалистической доктрины и социалистического движения бессмысленно, т.к. социальные науки (в частности, социология) не в состоянии с достоверностью естественнонаучного знания обосновать, что общественный строй, за установление которого борются социал-демократы, наступит при любых условиях и обстоятельствах. Социализм, являясь учением о будущем обществе, в силу этого не поддается строго научному исследованию и доказательству, ибо основа всякой действительной науки - опыт, которого социалистическая доктрина не имеет: "...Поэтому термину "научный социализм" я предпочел бы другое понятие, которое могло бы достаточно ясно выразить ту мысль, что социализм зиждется на основах научного познания, признает науку своим конститутивным элементом, но при этом не претендует на статус научного знания, близкого к созданию завершенной системы представлений о социализме". Взгляды Б. на теоретические проблемы социализма, на перспективы социалистического движения критиковались радикальным крылом этого движения - революционными социалистами (Ленин, Плеханов, Ф. Меринг, Р. Люксембург и др.). в среде которых ревизия Б. отдельных положений Маркса и Энгельса была воспринята как полный отказ от теории и метода марксизма, а его социалистическая программа - как альтернативная не только идеям марксистского социализма, но и социализма вообще. У Б. было много последователей, прежде всего среди германской социал-демократии, во Франции - мильеранисты, в России - "легальные марксисты" (Струве), "экономисты" (С. Прокопович, Е. Кускова). В современном социал-демократическом движении существует немало сторонников Б., он считается классиком современного социализма на Западе, положившим начало размежеванию реалистической и утопической традиции в социалистической теории. Его идеи легли в основу концепции демократического социализма - наиболее распространенной теории социалистического реформаторства.

АКТУАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ: Э. БЕРНШТЕЙН
(1850 – 1932)

В начале 2010г. исполняется 160 лет со дня рождения Эдуарда Бернштейна - человека, идеи которого оказали значительное влияние на судьбу германской и международной социал-демократии. В связи с этой датой мы приводим краткую биографическую справку об Э. Бернштейне и предлагаем посетителям сайта познакомиться с некоторыми выдержками из его известной книги «Проблемы социализма и задачи социал-демократии». При подготовке публикации мы использовали опубликованные у нас в начале 20-х годов минувшего столетия воспоминания самого Бернштейна, статью Н. Е. Овчаренко «Две жизни Эдуарда Бернштейна», помещенную в журнале Новая и новейшая история, N 3, 1994, с.195-226 и N 4/5, 1994, с.208-241 и монографию Т. И. Ойзермана «Оправдание ревизионизма». М.: Канон+, РООИ «Реабилитация», 2005. 688с. Книга «Проблемы ….» издавалась на русском языке в 1900 – 1906гг. несколько раз и под разными названиями. Мы приводим выдержки из издания: Эд. Бернштейн. Социальные проблемы. (Условия возможности социализма и задачи социал-демократии). С.-Петербург. Типография Спб. акц. общ. «Слово». 1906г. 266с.
Материал подготовил В. В. Волков

Итак, Эдуард Бернштейн родился 6 января 1850г., в Берлине. Его отец начинал свою трудовую жизнь жестянщиком, затем работал на железной дороге кочегаром и около 30 лет - машинистом паровоза. Семья была многодетной, жила скромно, но почти все дети получили профессиональное образование. После окончания гимназии родственники устроили Эдуарда сначала в коммерческое училище, а потом младшим учеником в банкирский дом братьев Гутентаг. Эдуард хорошо освоил биржевое и бухгалтерское дело и в конце 1871 г. был принят в банкирский дом Ротшильдов, где проработал до 1878г. На политические симпатии Э. Бернштейна огромное влияние оказали события начавшейся в 1870г. франко-германской войны, провозглашение республики в Париже и Коммуна. Его восхитили поведение лидеров брауншвейгского комитета социал-демократов, приветствовавших республику во Франции и преданных за это военному суду, выступления в защиту республики депутатов рейхстага, социал-демократов А. Бебеля и В.Либкнехта. Он познакомился с ними в Берлине в 1871г., в феврале 1872г. стал членом Берлинской секции I Интернационала, а затем и членом берлинской организации социал-демократической рабочей партии Германии, основанной в 1869г. на съезде в г. Эйзенахе. Квалификация Бернштейна, его активная практическая работа создали ему известность в партийных кругах и в 1874г., когда готовился объединительный съезд эйзенахцев и лассальянцев, он был включен в состав согласительной комиссии по выработке принципов объединения, а на самом съезде в Готе в 1875г. его избрали членом исполкома партии. В сентябре 1878г. в Германии был принят закон, направленный против социал-демократии, запрещавший партию, рабочие собрания, выпуск партийных газет. Последовала волна арестов. Незадолго до этого финансировавший издания партии филантроп К.Гехберг решил перебраться в Швейцарию и пригласил Бернштейна стать его личным секретарем. Приглашение было принято и с октября 1878г. началась продлившаяся 23 года жизнь в эмиграции. 10 лет Бернштейн прожил в Цюрихе, где участвовал в создании социал-демократических организаций и занимался литературной работой. Примерно в это же время он начинает знакомиться с работами К. Маркса и Ф. Энгельса. Вскоре руководство партии решило поручить ему редактирование газеты «Социал-демократ», которая печаталась за границей и нелегально перевозилась в Германию. А. Бебель считал, что кандидатуру редактора должны одобрить К. Маркс и Ф. Энгельс и в декабре 1880г. Бебель и Бернштейн совершили поездку в Лондон. В результате состоявшихся бесед Бернштейн приобрел полное доверие Маркса и Энгельса. Как редактор, он оказался на своем месте и его работа неизменно получала высокую оценку руководства партии. Кроме того, он вел активную издательскую деятельность по публикации работ Маркса и Энгельса, начал сотрудничать в издававшемся К. Каутским с 1883г. теоретическом журнале «Нойе Цайт». Деятельность газеты «Социал-демократ» в конце концов побудила германские власти оказать нажим на правительство Швейцарии и последнее весной 1888г. потребовало, чтобы газета и ее редакция покинули территорию страны; новым местом пребыванием редакции стал Лондон. Здесь редакторская деятельность Бернштейна продолжалась до осени 1890г., когда германский рейхстаг отказался продлить действие исключительного закона против социалистов, партия стала легальной и выпуск «Социал-демократа» был прекращен. Самому Бернштейну въезд в Германию был запрещен и он остался в Лондоне, продолжая сотрудничество в «Нойе Цайт». В эти годы он много общался с Ф. Энгельсом; их отношения носили характер тесной дружбы и этим объясняется то обстоятельство, что именно Бернштейна, наряду с А. Бебелем, Энгельс назначил своим душеприказчиком, т.е. исполнителем завещания. (В осенний день 1895г. Э. Бернштейн, «старый союзник коммунистов» Ф. Лесснер и супруги Эвелинг опустили в море урну с прахом Ф. Энгельса). В Лондоне Бернштейн постоянно общался с виднейшими деятелями британского социалистического и профсоюзного движения, вникал в его проблематику, внимательно следил за деятельностью социал-демократической партии Германии (и участвовал в выработке знаменитой Эрфуртской программы социал-демократической партии Германии - СДПГ).

В результате предпринятого им анализа Бернштейн пришел к выводу, что в связи с новыми факторами развивающегося капиталистического производства (акционерные общества, картелирование, распространение кредита, что обеспечивало приспособление системы к меняющимся условиям; развитие корпораций, трестов и картелей осуществляющих планирование выпуска товаров, что уменьшало анархию производства, которая, по мнению ортодоксальных марксистов, влечет капитализм ко все более острому и потрясающему его основы кризису и к гибели), парламентскими успехами социал-демократии и в связи с тем, что ряд важных положений марксистской теории, на которых базировалась партийная программатика, не находит подтверждения в реальной действительности, необходимо пересмотреть стратегию и тактику партии, Для этого, по его мнению, следовало: преодолеть несоответствие между теорией и практической деятельностью СДПГ, которая, придерживаясь революционной фразеологии, на деле проводила реформистскую политику; разрешить коллизию «реформа или революция» в пользу первой и, наконец, превратить СДПГ в партию демократически-социалистических реформ. ,Здесь надо сказать, что, как пишет Т. И. Ойзерман в упомянутой выше книге, еще при жизни Энгельса ряд влиятельных деятелей СДПГ поставили вопрос о необходимости пересмотра некоторый положений марксистской теории и в этом плане Бернштейн более-менее систематически изложил их общие сомнения. Его заслуга состояла в том, что он рассматривал марксизм как научную теорию, а не как свод неколебимых догматов и считал, что теоретические подходы, развивавшиеся Марксом и Энгельсом, как и любая теория, могут быть подвергнуты критическому анализу, сопоставлены с фактами и на этом основании подтверждены, либо отставлены.

Свои соображения Бернштейн изложил в 1896-1898гг. в серии статей, опубликованных в «Нойе Цайт» под общим заглавием «Проблемы социализма». Содержавшаяся в них критика теории и практики марксизма вызвала резкую негативную реакцию в рядах социал-демократии. В ответ на критику и по предложению руководства СДПГ Бернштейн в 1899г. написал книгу под названием «Проблемы социализма и задачи социал-демократии», в которой обобщил свои взгляды и дал ответ критикам. Подробно пересказывать содержание книги, рассказывать о полемике вокруг нее мы здесь не будем, интересующимся можно порекомендовать упомянутые выше работы Н. Е. Овчаренко и Т. И. Ойзермана. Мы просто познакомим посетителей сайта с некоторыми суждениями Бернштейна, обратившись для этого непосредственно к тексту книги. Высказывания Бернштейна мы сопроводили небольшими комментариями.

В первой же главе своей работы Бернштейн отмечает целый ряд противоречий учения Марксом и Энгельсом, в частности, теории развития общества, теории классов и теории обнищания. Он полагает, что задачу по внесению единства в теорию и в восстановление единства между теорией и практикой Маркс и Энгельс оставили своим ученикам. «Но эту задачу – считал Бернштейн - можно разрешить лишь тогда, когда мы мужественно дадим себе отчет в пробелах и противоречиях теории. Другими словами, дальнейшее развитие марксистского учения должно начаться с критики его. Нынче обстоит дело так, что на основании Маркса и Энгельса можно доказывать все. Это весьма удобно для апологетов и литературных казуистов. Но тот, кто сохранил хоть немного теоретического смысла, для которого научность социализма не есть «только вещь для показа, которую в торжественных случаях вынимают из серебряной шкатулки, а в остальное время забывают», тот, раз осознав эти противоречия, почувствует вместе с тем и потребность устранить их. В этом, а не в вечном повторении слов учителей, заключается задача их учеников»(стр. 27).

Самому серьезному разбору Бернштейн подверг марксистскую теорию развития общества. Согласно воззрениям, господствовавшим тогда среди социал-демократов, из этой теории следовало, что по мере развития капитализма классовая структура общества становится все более простой, исчезают промежуточное слои и нарастает поляризация между численно возрастающим и все более нищающим пролетариатом и численно сокращающейся и становящейся все более богатой буржуазией.

Бернштейн же на основании данных статистики утверждал, что, вопреки прогнозу теории, в ходе развития капиталистического производства структура общества усложняется - оно включает многочисленные социальные слои, характеризующиеся экономическими, психологическими, идеологическими, политическими, профессиональными признаками. Сложной становится внутренняя структура классов. В частности, «…. современный наемный рабочий класс не представляет той однородной, в одинаковой мере отрешенной от собственности, семьи и пр. массы, какую предвидел «Коммунистический манифест» …. именно в наиболее развитых фабричных индустриях господствует целая иерархия дифференцированных рабочих, между группами которых царит лишь весьма умеренное чувство солидарности. ….. (стр. 125). Иначе и не может быть, как чтобы существенные различия в занятиях и доходностях не вызвали в конце концов и разного образа жизни и различных требований жизни. Искусный механик и рабочий в каменноугольных копях, декоратор и носильщик, скульптор или модельщик и кочегар ведут, вообще говоря, совершенно различный образ жизни и имеют весьма различные потребности. Там, где борьба за положение в жизни не ведет ни к каким столкновениям между ними, тот факт, что все они наемные рабочие, может изгнать из мысли эти различия, и сознание, что они ведут одинаковую борьбу с капиталом, может вызвать живую взаимную симпатию. Но между такой …. социал-политической симпатией и экономической солидарностью – еще большая разница, которую сильное политическое и экономическое давление может нейтрализовать, но которая по мере того, как спадает это давление, неизбежно выплывает … на поверхность (стр. 127).

…. Промышленные рабочие ведь составляют повсюду меньшинство населения: в Германии, например, вместе с работающими на дому они едва составляют семь миллионов из 19-ти экономически самостоятельных лиц. Кроме того, мы имеем еще служащих по технической и т.п. части, служащих в конторах, сельских рабочих и пр. Здесь повсюду дифференциация еще резче выражена, о чем ничто так ясно не свидетельствует, как скорбная история движений, имевших целью организовать эти категории в профессиональные союзы. Вообще, нет ничего ошибочнее, чем на основании известного формального сходства положения выводить одинаковость образа действия на деле. Служащий в какой-нибудь торговой фирме стоит в отношении к своему патрону формально в том же положении, что и промышленный рабочий по отношению к своему работодателю, а все же, за исключением низшего персонала крупных домов, он будет чувствовать себя социально ближе к нему, нежели последний – к своему, несмотря на то, что разница в доходах очень часто значительнее (стр. 128).

…….. стремление промышленных рабочих к социалистическому производству в значительной степени представляет еще больше предположение, чем факт. На основании роста числа социалистических голосов на выборах можно, действительно, вывести постоянное увеличение числа лиц, симпатизирующих социалистическим стремлениям; тем не менее никто не станет утверждать, что все социалистические голоса исходят от социалистов. …. в Германии, где социал-демократия сильнее, чем где бы то ни было, против 4.5 мил. взрослых рабочих в промышленности, к которым надобно прибавить еще с полмиллиона взрослых служащих в торговле, стоят все-таки лишь 2.1 мил. социалистических избирателей. Больше половины индустриального рабочего класса Германии относится к социал-демократии еще равнодушно, отчасти же даже враждебно.

Кроме того, избирательные голоса, поданные за социалистов, являются, прежде всего, выражением скорее неопределенных желаний, нежели определенных намерений. В положительной работе за социалистическую эмансипацию принимает участие гораздо меньший процент рабочего класса. Тред-юнионистское движение в Германии обнаруживает отрадный прогресс. Все же к концу 1897г. оно насчитывало в своих рядах лишь 420 тысяч человек …. Отношение организованных рабочих к неорганизованным будет как 1 к 11. ….. рабочие, которые проявляют … живой интерес в освободительном движении своего класса, составляют 40% социал-демократических избирателей».

Усложняется и структура буржуазии, и позиция социал-демократии по отношению к ней должна, по мнению Бернштейна, претерпеть изменения.

«То, что именуется буржуазией, представляет собой весьма разношерстный класс, состоящий из всевозможных слоев с разнообразнейшими и разнородными интересами. Эти слои в конце концов держатся вместе лишь тогда, когда они видят себя либо одинаково притесняемыми, либо в одинаковой опасности. В данном случае речь, естественно, может идти лишь о последнем. Буржуазия образует однородно-реакционную массу потому, что все ее элементы чувствуют себя в одинаковой опасности со стороны социал-демократии, - одни в своих материальных, а другие – в идеологических интересах, т.е. их религии, патриотизме и желание избавить родину от ужасов насильственной революции» (стр. 196).

«Но это совершенно лишне. Социал-демократия не угрожает ей, каждому в одинаковой степени, и уж наверное никому, как личности. Она сама вовсе уж не так бредит насильственной революцией против всего не-пролетарского мира. Чем яснее это будет сказано и доказано, тем скорее исчезнет этот своеобразный страх, так как многие элементы буржуазии, чувствуя себя притесняемыми, с другой стороны, скорее восстанут против этих притеснений, распространяющихся также на рабочую массу, нежели против рабочих: они охотнее вступят в союз с рабочими, нежели с этими притеснителями. Быть может, эта вспомогательная армия не вполне надежная; но уж наверное нельзя воспитать хороших союзников, заявляя им, что мы, дескать, поможем вам слопать врага, но вслед затем мы слопаем вас ……» (стр. 196).

Несостоятельным являлось, по мнению Бернштейна, и положение теории о нарастающей поляризации общества, обусловленной тем, что по мере развития капитализма процесс обобществления влечет за собой разорение массы мелких производителей и концентрацию средств производства в руках небольшой кучки капиталистов. Опираясь на статистику, Бернштейн указывает, что прогресс капиталистического производства не влечет абсолютного или относительного уменьшения числа собственников. Статистика показывает, что растут число акционерных компаний и число акционеров и что самый большой рост обнаруживают средние предприятия.

Сделанный Бернштейном, на основании данных статистики, вывод о том, что концентрация и централизация капитала не приводит к исчезновения мелких предприятий или к уменьшению их количества, что число имущих в обществе с каждым годом растет, также встретил резкие возражения со стороны ортодоксальных марксистов. В частности, К.Каутский на съезде СДПГ в Штутгарте в 1898г. по этому поводу заявил: «Если бы это было так, то момент нашей победы не только не отодвинулся бы на весьма отдаленное время: мы вообще никогда не достигли бы цели. Если увеличиваются капиталисты, а не неимущие, то мы удаляемся все больше и больше от цели. По мере того, как развитие идет вперед, - то укрепляется капитализм, а не социализм» (стр. 252).

На это Бернштейн возражал следующим образом:
« …… Что число имущих увеличивается, а не уменьшается, не есть изобретение буржуазных экономистов-гармонистов, а факт, констатируемый податными чиновниками – весьма часто к досаде того или иного лица – факт, который в настоящее время нет никакой возможности поколебать. Но что может этот факт говорить относительно возможности победы социализма? Почему должно зависеть от него или, точнее, от его опровержения, осуществление социализма? А просто потому, что так, по-видимому, предписывает диалектическая схема, что из лесов грозит выпасть брус, если согласиться, что общественный прибавочный продукт присваивается не уменьшающимся, а увеличивающимся числом имущих. Но этот вопрос затрагивает лишь умозрительную доктрину: для фактических же стремлений рабочих он играет вполне второстепенную роль. Им не затрагивается ни борьба за политическую демократию, ни борьба за демократию в промышленности. Шансы этой борьбы зависят не от бруса концентрации капитала в руках уменьшающегося числа магнатов …… , а от роста общественного богатства и, именно, общественных производительных сил в связи с общим социальным развитием и, в частности, умственной и нравственной зрелости самого рабочего класса» (стр. 253).

Одним из важнейших положений, на которых базировалась идеология социал-демократии, был так называемый закон абсолютного и относительного обнищания рабочего класса в ходе капиталистического развития и основанное на нем мнение о безнадежности положения рабочих при капитализма. Бернштейн считал, что это положение не выдержало испытания временем и, естественно, был подвергнут за это погромной критике. При этом один из главных аргументов критиков Бернштейна состоял в том, что многие свои доводы он черпал у «буржуазных» ученых-экономистов. Он сам писал об этом в своей книге следующее.

«Г. Плеханов …. причисляет меня к противникам научного социализма потому, что я не изображаю положение рабочего класса безнадежным и признаю это положение способным к улучшению, равно как и другие факты, которые констатировали буржуазные экономисты (стр. 244). …. согласиться с чем-либо таким, что буржуазные экономисты выставили против социал-демократических предвзятых людей – какое это великое заблуждение! ….. Ошибка еще не стоит того, чтобы ее поддержали, потому лишь, что ее разделяли некогда Маркс и Энгельс, и истина нисколько не теряет в значении от того, что ее впервые нашел или сформулировал антисоциалистический или нечистопробный социалистический экономист. В области науки тенденциозность не дает никаких привилегий и не издает никаких декретов к остракизму. …… Г. Плеханов называет это «эклектическим сочетанием (научного социализма) с учением буржуазных экономистов. Как будто девять десятых элементов научного социализма не заимствовано из сочинений «буржуазных экономистов» и как будто вообще существует партийная наука!» (стр. 245) … …

«К несчастью для научного социализма г.Плеханова, …. фразы относительно безнадежности положения рабочего класса подверглись изменению в книге, озаглавленной: «Капитал. Критика политической экономии». Там читаем мы относительно совершенного фабричным законом 1847г. «физического и нравственного возрождения» текстильных рабочих в Ланкашире, которое бросалось в глаза самым близоруким. ….. В той же книге значится, что современное общество «не есть какой-нибудь неизменный кристалл, а организм, способный к развитию и постоянно находящийся в процессе изменения». ….. Дальше говорится, что автор отвел результатам английского фабричного законодательства так много места в своей книге для того, чтобы дать импульс подражанию на континенте и содействовать тому, чтобы процесс преобразования общества совершался в более гуманных формах. ….. А так как с 1866г., когда это писано было, названное законодательство не ослабло, а усилилось, …. то в настоящее время еще меньше может быть речи о безнадежности положения рабочего, нежели прежде. …… » (стр. 247).

« ….. мне могут возразить, что Маркс, конечно, признавал эти улучшения; но как мало имели эти частности влияние на его основные воззрения, видно уже из главы об исторической тенденции капиталистического накопления в заключении первого тома «Капитала». На это я могу ответить, что, поскольку это верно, оно говорит против этой главы, а не против меня. Эту многократно цитируемую главу можно понимать весьма различным образом. Я думаю, что я был первый, кто истолковал ее, и притом не раз, как суммарное описание тенденции развития, которая присуща капиталистическому накоплению, но которая на практике не осуществляется в чистом виде и потому может и не вести к описанному там обострению противоположностей.

Энгельс ни разу не возражал против этого истолкования и ни устно, ни в печати не называл его ложным. ……. Если мы вышеупомянутую главу будем читать с этой точки зрения, то мы всегда, даже при отдельных положениях, будем подразумевать слово «тенденция» и тем избавимся от необходимости примерять их с действительностью при помощи приемов толкования, совершенно противоречащих здравому смыслу. Но тогда глава сама, по мере того, как фактическое развитие будет идти вперед, будет лишаться все больше и больше своего значения, ибо ее теоретическое значение заключается не в установлении всеобщей тенденции к капиталистической централизации и накоплению, … а в самостоятельном изложении Марксом обстоятельств и форм, под которыми она осуществляется на более высокой ступени, и результатов, к которым она имеет повести. Но в этом отношении фактическое развитие вызывает к жизни все новые и новые учреждения и силы, все новые и новые факты, в виду которых изображение Маркса становится недостаточным и в соответствующей степени перестает служить картиною грядущего развития. …….

Можно, впрочем, главу эту и иначе понимать. Можно ее понимать так, что все упомянутые и некоторые могущие еще произойти улучшения являются лишь временными средствами против давящих вниз тенденций капитализма, что они составляют незначительные видоизменения, которые принципиально не могут оказать противоположное противодействие констатируемому Марксом обострению противоположностей, и что эти противоположности, в конце концов, если и не буквально, то по существу наступят, …. и приведут к указанному катастрофообразному перевороту. …..

По-моему, нельзя категорически объявить одно понимание верным, а другое – ложным. Для меня эта глава скорее являет наглядный пример того дуализма, который проходит через весь капитальный труд Маркса и в менее яркой форме выступает в других местах. Этот дуализм заключается в том, что труд этот должен был быть научным исследованием и вместе с тем доказать тезис, выработанный еще до того, как сочинение было задумано, - другими словами, что в его основе лежит схема, заключавшая в себе с самого начала тот результат, к которому ее развитие имело привести. ……. Маркс в принципе принял разрешение утопистов, но признал их средства и доводы негодными. Он взялся поэтому за пересмотр их, внося в дело все прилежание, критическую проницательность и любовь к истине, какие характеризуют научного гения. Он не замолчал никаких важных фактов, и не старался, пока предмет исследования не имел никакого непосредственного отношения к конечной цели аргументационной схемы, насильно умалять значение этих фактов. До этого момента его труд свободен от всякой тенденции, необходимо противоречащей научности, ибо общее сочувствие освободительным стремлениям рабочего класса само по себе не стоит научности на пути. Но как только Маркс приближается к таким пунктам, где эта конечная цель подвергается серьезному риску, он становится нерешительным и ненадежным, он приходит к таким противоречиям, какие были указаны в настоящем сочинении ….. и тогда обнаруживается, что этот великий научный гений был все-таки, так или иначе, в плену у доктрины» (стр. 249).

Сегодня, когда у нас весьма широко используется термин «демократия», а некоторые политические силы заявляют себя чуть ли не единственными демократами, небезынтересно напомнить, что понимал под этим термином Э.Бернштейн и, заодно какую позицию он отстаивал в отношении либерализма. Это понимание является важным элементом всей его концепции.

« …. что такое демократия? Ответ …. на первый взгляд можно ограничить переводом: «народное правление». Но уже после небольшого размышления видно, что это определение – чисто поверхностное и формальное, и что почти все, употребляющие слово демократия, разумеют под этим нечто большее, чем просто форму правления. Мы ближе подойдем к предмету, если выразимся отрицательно и переведем: «демократия – отсутствие классового господства», обозначая тем такое состояние общества, в котором ни один класс не пользуется специальными привилегиями по сравнению с целым обществом. …. это отрицательное объяснение имеет еще и то преимущество, что оно менее, нежели выражение «народное правление», дает место мысли о подавлении личности большинством, которому современное сознание безусловно противится. Мы нынче признаем подавление меньшинства большинством «недемократическим», хотя первоначально оно считалось вполне совместимым с народным правлением. В понятии демократия заключается для современного мировоззрения известное правовое представление об одинаковых правах всех членов общества…. . (стр. 173). Не отсутствием всяких законов демократия может отличаться от других политических систем, а лишь отсутствием таких, которые создают или допускают изъятия, основывающиеся на собственности, происхождении и исповедании, - не совершенным отсутствием законов, ограничивающих права отдельных лиц, а устранением всех законов, ограничивающих всеобщее правовое равенство, т.е. одинаковые права для всех (стр. 174). … Демократия есть в одно и то же время и средство, и цель. Она – средство завоевания социализма и вместе с тем форма его осуществления. ….. Демократия есть принципиально уничтожение классового господства, если она фактически еще не значит уничтожение классов. ….» (стр. 176).

«….. Можно еще порекомендовать соблюдать меру при воинственных выходках против «либерализма». Совершенно верно, что великое либеральное движение нового времени оказало большие услуги, прежде всего, капиталистической буржуазии, и партии, которые присвоили себе имя либеральных, были или сделались с течением времени телохранителями капитализма. Между этими партиями и социал-демократией может естественно царить лишь одна вражда. Но что касается до либерализма, как всемирно – исторического движения, то социализм не только хронологически, но и по духовному содержанию своему является его законным наследником…… Развитие и обеспечение свободной личности составляет цель всех социалистических мероприятий, даже таких, которые извне кажутся принудительными. Ближайшее исследование всегда показывает, что дело идет о таком принуждении, которое «увеличивает» сумму свободы в обществе и дает больше свободы большему кругу, нежели оно отнимает. Устанавливаемый законом нормальный рабочий день, например, есть фактически установление минимальной свободы, т.е. запрещение отчуждать свою свободу больше, чем на определенное число часов ежедневно ….. (стр. 183).

Либерализм имел своей исторической задачей разбить оковы, которые налагали на развитие общества стесненное хозяйство и соответствующий правовой порядок средних веков. То обстоятельство, что он вскоре принял прочную форму буржуазного либерализма, не опровергает того, что он выражает гораздо более широкий общественный принцип, завершением которого будет социализм. Социализм не хочет создать никаких новых оков. Личность должна быть свободною – не в метафизическом смысле, как мечтают анархисты, т.е. свободной от всяких обязательств по отношению к обществу, а свободной от всякого экономического принуждения в своем движении и выборе профессии. Подобная свобода для всех возможна лишь через посредство организации. В этом смысле социализм можно было бы назвать также и организационным либерализмом, так как ….. организации, которых социализм требует, и притом в той форме, в какой он их требует ….. – это именно либерализм, т.е. их демократическое устройство, их доступность» (стр.186).

Таким образом, социал-демократия, по мнению Бернштейна, призвана преодолеть ограничения либерализма, для которого свобода, по сути, является достоянием лишь привилегированных членов гражданского общества – буржуа. При этом «…. никто не думает о том, чтобы желать исчезновения современного общества, как граждански благоустроенной формы общежития. … Социал-демократия не имеет в виду упразднять это общество и превращать его членов в пролетариев: она скорее стремится к тому, чтобы поднять рабочего с социального положения пролетария на уровень гражданина и таким путем сделать гражданство всеобщим. Она не хочет на место гражданского поставить пролетарское общество, а лишь заменить капиталистический общественный строй социалистическим» (стр.182).

Каким представлялся Бернштейну путь перехода к социалистическому строю? Отвечая на этот вопрос, Бернштейн исходит из выявленной им несостоятельности теоретических положений, на которых базировалось представление большинства социал-демократии о неизбежности скорой катастрофы капитализма. Он также часто ссылается на последние работы Энгельса, прежде всего на его введение к работе Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по1850гг», где намечалась тактика, не рассчитанная на скорую катастрофу. Бернштейн считал принципиальным исключение из марксистской теории положения о необходимости насильственной революции для социалистического переустройства общества (что, надо сказать, вообще-то соответствовало взглядам основоположников марксизма после 70-х годов, когда они указывали, что в развитых демократических странах переход может происходить демократическим, мирным путем).

Аргументация Бернштейна сводилась к следующему.

«Марксизм …. проповедовал, указывая на потенциальные способности индустриального пролетариата, политическую борьбу, как самую важную задачу движения. Но он при этом вращался в целом ряде противоречий. И он признавал – чем и отличался от демагогических партий, - что рабочий класс не достиг еще зрелости, потребной для его освобождения, и что экономические условия недостаточно еще подготовлены к этому. Вопреки этому, однако, он постоянно прибегал к тактике, которая принимала оба эти условия почти за данные. Мы наталкиваемся в литературе его на места, где незрелость рабочих подчеркивается с резкостью, которая мало чем отличается от доктринерства первых социалистов, а вслед за ним сейчас - на такие, из которых можно было заключить, что вся культура, вся интеллигентность, все добродетели находятся только у рабочего класса и которые делали непонятным, почему, в самом деле, неправы крайние социал-революционеры и анархисты насилия. Соответственно с этим политическое действие всякий раз перекраивалось в зависимости от ежеминутно ожидаемой революционной катастрофы, по сравнению с которой законодательная работа долгое время казалась лишь каким-то …. временным ресурсом. И мы никогда не останавливались на принципиальном обсуждении вопроса, чего можно ожидать от законодательной работы, и чего – от революционной. …….

В общем, можно сказать, что революционный путь (всегда в смысле революционного насилия) дает более быстрые результаты, поскольку речь идет об устранении препятствий, которые привилегированное меньшинство ставит поперек пути социального прогресса: его сила лежит на стороне отрицательной.

Конституционное законодательство работает в этом отношении, в общем, медленнее. Его путь обыкновенно – путь компромисса, не упразднения, а примирения приобретенных прав. Но он сильнее революции там, где социальному прогрессу мешают предубеждения, ограниченный горизонт большой массы, и он представляет большие преимущества там, где речь идет о создании прочных жизнеспособных экономических порядков, - другими словами, в деле положительной социал-политической работы. …….

Когда нация достигает такого политического состояния, при котором права имущего меньшинства перестают быть серьезным препятствием к социальному прогрессу и отрицательные задачи политической борьбы отступают позади положительных, взывание к насильственной революции превращается в пустую фразу. Можно свергнуть правительство, какое-нибудь привилегированное меньшинство, но не народ.

Закон сам по себе, при всем влиянии своего авторитета, подкрепляемого вооруженной властью, часто бессилен против укоренившихся обычаев и предрассудков народа. ….. Против перешедшей в традицию испорченности чиновничества и беспечности народной массы часто умолкают самые благие законы и учреждения. ….. Нация, народ – есть лишь в представлении нечто единое, и провозглашенный законом суверенитет народа не делает еще это единство и в действительности определяющим фактором. Он может поставить правительство в зависимость как раз от тех, против которых оно должно было быть сильнее, - от чиновников, дельцов, собственников периодической печати. И это справедливо относительно революционных правительств не меньше, чем относительно конституционных» (стр. 257).

Обсуждая ближайшие задачи социал-демократии, Бернштейн указывает, что «Современное социалистическое движение, каково бы ни было его теоретическое объяснение, является фактически продуктом влияния, которое правовые понятия, выработанные великой французской революцией и получившие, благодаря ей, всеобщее распространение, оказали на движение промышленных рабочих в пользу повышения заработной платы и сокращения рабочего времени (стр. 199).

….. поле деятельности социал-демократии не ограничено одним избирательным правом и парламентом. Для нее и вне парламента имеется обширное и богатое поле действий. Социалистическое рабочее движение существовало бы, если бы даже парламенты были для него закрыты. Ничто отчетливее не показывает это, чем отрадное пробуждение русского рабочего мира. Но с исключением его из представительных учреждений немецкое рабочее движение в значительной степени потеряло бы внутреннюю связь, соединяющую нынче его различных членов, оно получило бы хаотический характер, и на место спокойного, непрерывного движения твердым шагом вперед наступили бы движения взрывистые, с непрерывными поражениями и утратами.

Подобное развитие не соответствует интересам рабочего класса и не может казаться желательным тем противникам социал-демократии, которые сознают уже, что современный общественный строй не создан на вечные времена, а подчинен закону изменения, и что развитие через катастрофы с их ужасами и опустошениями может быть избегнуто лишь тем, что изменениям в отношениях производства и обмена и в классовом развитии будут давать выражения и в политическом праве. И число тех, которые видят это, постоянно увеличивается. Их влияние было бы значительно сильнее, чем теперь, если бы социал-демократия нашла в себе мужество освободиться от фразеологии, фактически уже пережитой, и захотела казаться тем, что она в действительности есть: демократически – социалистической партией реформ» (стр. 233).

Особенно резкие выпады в адрес Бернштейна, сопровождавшиеся обвинениями в отказе от требования социалистического преобразования общества, основывались на приписываемом ему выражение: «Движение – все, конечная цель – ничто!». На самом деле в одной из статей, опубликованной им в «Нойе Цайт», написано следующее: « Я признаю, что у меня чрезвычайно мало интереса, и я нахожу чрезвычайно мало смысла в том, что обычно понимают под «конечной целью социализма». Эта цель, чем бы она ни была, для меня совсем ничего не означает, а движение – все ». В книге «Проблемы социализма и задачи социал-демократии» Бернштейн вернулся к этому вопросу. Он писал:
«Мое выражение: «то, что обыкновенно называют конечной целью социализма, для меня ничто, а движение - все» многократно истолковывалось как отрицание всякой определенной цели социалистического движения. …… Я уже в свое время заявлял, что охотно отказываюсь от такой формулировки положения о конечной цели, которая допускает толкование, будто всякая формулируемая как принцип общая цель рабочего движения должна быть признана ничего не стоящей. Но то, что в господствующих теориях относительно исхода движения идет дальше такой в общих чертах намечаемой цели, определяющей принципиальное направление и характер движения, должно непременно закончиться утопистикою и когда-нибудь стать помехою и стеснением для действительного теоретического и практического преуспеяния движения. Кто лишь немного знаком с историей социал-демократии, тот знает, что партия стала великою благодаря постоянной оппозиции подобным теориям и борьбе с делаемыми из них выводами. …… Теория или принципиальное заявление, которое не настолько широко, чтобы позволить нам на каждой ступени развития примечать ближайшие интересы рабочего класса, постоянно будет нарушаться, подобно тому как все чурания «малых дел» реформы и отказ поддерживать близко стоящие к нам буржуазные партии всегда будут забываться» (стр. 240).

Любопытно, что ни критики Бернштейна, ни он сам почему-то не знали, что в вопросе о «конечной цели» у Бернштейна был весьма авторитетный предшественник. 11 мая 1893г. во французской газеты «Фигаро» появилось интервью Ф.Энгельса корреспонденту этой газеты. И в нем на вопрос: « Какую вы, немецкие социалисты, ставите себе конечную цель?» последовал ответ: «У нас нет конечной цели. Мы – сторонники постоянного, непрерывного развития, и мы не намерены диктовать человечеству какие-то окончательные законы. ...» (Соч., т.22, с.563.).

На этом мы завершим краткий обзор взглядов, изложенных Э. Бернштейном в книге «Проблемы социализма и задачи социал-демократии». Его позиция обсуждалась еще на нескольких партийных съездах, а затем руководство партии, опасаясь обострения внутрипартийной обстановки (число сторонников Бернштейна возрастало) свернуло дискуссию. Принято считать, что снять расхождение между реформистской практикой и некорректными теоретическими подходами, к чему призывал Бернштейн, германские социал-демократы смогли еще нескоро.

Что же касается самого Э. Бернштейна, то в феврале 1901г. он получил разрешение вернуться в Германию, поселился в Берлине и активно включился в общественную жизнь. Жилось ему непросто, так как рассчитывать он мог только на литературный заработок. Вскоре, в 1902 г., его выбирают депутатом рейхстага (а затем неоднократно переизбирают). Он занимается издательской работой, выпускает монографии и сборники документов по истории рабочего и социалистического движения, редактирует издание документов Маркса и Энгельса. Из работ, написанных им в эти годы, отметим для себя статью «Карл Маркс и русские революционеры», появившуюся в 1908г. в журнале «Минувшие годы» СПб, N 10 (с.1-24) и N 11 (с.1-24). Здесь он разбирает отношения Маркса и Бакунина, критически анализирует взгляды Маркса на судьбы славянских народов.

Когда началась мировая война, Бернштейн сразу же оказался среди противников позиции партийного большинства: уже 3 августа 1914г. на заседании социал-демократической фракции рейхстага он был в числе 14 депутатов, голосовавших против военного бюджета. В 1917г. партийное меньшинство, возглавляемое Г. Гаазе, К. Каутским и Э. Бернштейном образовало Независимую социал-демократическую партию. В годы войны Бернштейн поддерживал контакты с социалистами стран Антанты, обсуждал с ними возможности достижения перемирия в войне.

Октябрьский переворот в России Бернштейн расценил как установление однопартийной диктатуры, упраздняющее демократию. Со ссылкой на Энгельса он утверждал, что при достигнутом в России уровне общественного развития этот переворот в принципе не может привести к социализму. Ведь еще в книге «Проблемы социализма …..» Бернштейн отмечал, что обобществление средств производства должно быть неразрывно связано с развитием профсоюзов, местного самоуправления, кооперативного движения (а в России эти элементы были в лучшем случае в самом зародышевом состоянии). Без этого «так называемое общественное присвоение орудий производства имело бы следствием, вероятно, только безмерную растрату производительных сил, ряд бессмысленных экспериментов и бесцельные насильственное меры; политическое господство рабочего класса могло бы осуществиться лишь в форме диктаторской революционной власти, поддерживаемой террористической диктатурой».

Когда в ноябре 1918г. в Германии произошла революция и монархия пала, Бернштейн вернулся в социал-демократическую партию «большинства», ставшую правящей, чтобы активно участвовать в становлении новой, республиканской, Германии. В период революции 1918г. он оставался социалистом, убежденным в необходимости перехода от капиталистического строя к посткапиталистическому, но считал катастрофической идею проведения социалистических преобразований в отсутствие поддержки подавляющего большинства народа.

Одно время Бернштейн занимал пост комиссара по вопросам социализации, в 1920г. его вновь избирают депутатом рейхстага и он участвует в разработке налогового законодательства. Его выбирают делегатом съездов партии «большинства», а после восстановления единой СДПГ в 1922г. – делегатом съездов объединенной партии. В 1920-21гг. он участвует в выработке Герлицкой программы партии, выпускает ряд монографий по проблемам социализма. При этом он отмечал, что продолжает считать верными основные руководящие идеи марксизма. По состоянию здоровья, Э. Бернштейн в последние годы жизни отошел от активной политической работы. Он скончался 18 декабря 1932г. и на это событие отозвались виднейшие деятели международной социал-демократии.

В заключение отметим, что предпринятый Э. Бернштейном пересмотр (ревизия) марксистской теории вовсе не влек за собой отказа от социалистических целей. Он, однако, требовал пересмотра путей их реализации, поскольку теории обнищания рабочих и краха капитализма, несостоятельность которых обнаружил Бернштейн, являлись важнейшими предпосылками стратегии, рассчитанной на революцию. В полемике с ортодоксальным марксизмом Бернштейн развил теоретические представления, которые нельзя трактовать как антимарксистские. Просто он считал, что научные теории, разработанные Марксом и Энгельсом, как и любые другие научные теории, могут быть подвергнуты проверке на предмет их соответствия фактам и если возникает противоречие с прогнозами теории, то последняя должна быть пересмотрена.

Взгляды Бернштейна явились теоретическим обоснованием реформизма, в особенности тред-юнионизма, появившегося задолго до выступления Бернштейна и представлявшего движение самых широких масс трудящихся. И здесь важно сказать, что, ведя борьбу с оппортунизмом и реформизмом, оппоненты Бернштейна никак не желали признавать, что главной базой реформизма в социалистическом движении являются организованные в профсоюзы трудящиеся, ведущие борьбу за свои насущные интересы и не стремящиеся к революционному ниспровержению капитализма. Этим и объясняется тот факт, что именно вставшие на путь реформизма социал-демократические партии, давно отвергнувшие утопические идеи пролетарской революции и диктатуры пролетариата, стали массовыми партиями трудящихся. Те же, кто без устали противостоял «социал-предателям», на самом деле воевал не на жизнь, а на смерть с действительными тенденциями развития рабочего движения. Закономерным результатом подобной борьбы, которую долгие годы вели, например, «марксисты-ленинцы» стало то, что компартии экономически развитых стран сегодня представляют собой либо типичные «нишевые» образования с неуклонно падающей поддержкой со стороны избирателей (достаточно взглянуть на итоги парламентских выборов, скажем, во Франции, Греции и Португалии за последние три десятилетия), либо небольшие секты, либо трансформировались в некие партии «левых» (по сути, левое крыло социал-демократии). Сто десять лет назад, обличая Бернштейна, Г. В. Плеханов писал (см. Избр. Филос. Произв., М.: 1956г., т.2, с.363), что речь идет о том, «кому кем быть похороненным: социал-демократии Бернштейном или Бернштейну социал-демократией». Уже давно очевидно, что та часть социал-демократии (и ее последователи), которую критиковал Бернштейн, похоронена его критикой.

Санкт-Петербург

декабрь 2009 г.