В последнее время в исторической литературе очень часто стало употребляться понятие «балтизм» (восточно-балтские, западно-балтские языки, балтское происхождение, балтские имена). Эти термины часто употребляются вместе с другими понятиями (язычество, миграция, славянизация). Все вместе это значительно запутывает неподготовленного читателя.
Настоящее короткое сообщение призвано короткими четкими предложениями разъяснить суть термина «балтизм» самому широкому кругу читателей. Таким образом, представленная здесь статья это своеобразный «ЛикБез» для тех, кто хочет уловить суть теории не вдаваясь в излишние подробности.
1. ЧТО ТАКОЕ БАЛТИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
В современном состоянии индоевропейская языковая группа состоит из албанского, армянского и греческого языков, а также романской, германской, кельтской, балтийской, славянской, иранской и индийской языковых групп. Славянскую и балтийскую группу часто объединяют в одну балто-славянскую группу ввиду их очевидного сходства.
Балтийские (балтские) языки сегодня представлены только двумя живыми языками. Их делят на восточную группу (Летувский и Латышский) и западную (Прусский и Ятвяжский – вымершие относительно недавно).
Но в историческом плане под балтийскими языками принято понимать одну из самых древних ветвей, отделившейся от первичного индоевропейского ствола, и еще в недавнем историческом прошлом занимавшей обширную территорию. Некоторые исследователи даже полагают, что балтийская языковая группа это «отделение первого порядка».
2. ГРАНИЦЫ БАЛТИЙСКИХ ЯЗЫКОВ
Они приводятся в фундаментальных трудах одного из ведущих мировых исследователей балтийских языков В.Н. Топорова. Приводим эти границы по его статье «Балтийские языки».
«... Учитывая информацию о периферийных зонах древнего балтийского гидронимического ареала и результаты анализа отдельных частей этого ареала (бассейн Верхнего Днепра, Подесенье-Посемье, Поочье и с специально бассейн Москвы, территория: верховьях Западной Двины и Волги, полоса к югу от Припяти, бассейны Западного Буга и Нарева, нижнее течение Вислы и т. д.), максимальные границы балтийского гидронимического ареала определяются с большой степенью вероятия линией: граница Эстонии и Латвии – Псков – южное Приильменье – Торопец – Тверь – Москва – Коломна – верховья Дона – Тула – Орёл – Курск – Чернигов – Киев – Житомир – Ровно – Варшава – Быдгощь – Колобжег...».
Эти границы распространения первичных балтийских языков и принято использовать в современной русскоязычной историографии. Однако в последнее время появились весьма критичные и важные замечания, которые сводятся к следующему.
2.1. ПЕРВАЯ ПОПРАВКА
Сразу бросается в глаза явное противоречие – какое отношение к балтийской группе имеет современная Эстония, Москва, Коломна и Дон, ведь эти территории традиционно относят к финно-угорской языковой группе (тот же В. Н. Топоров - ???!!!). Если там и присутствуют некие балтизмы, то в очень ограниченном числе, их легче объяснить совпадениями и локальным заимствованием, чем самим распространением балтийских языков. Поэтому восточная граница балтийский языков в последней редакции рисуется по линии Латвия – Тверь – граница Смоленской и Московской областей – Курск – Чернигов и далее по тексту.
Такое «суровое вторжение» чужеродного балтийского элемента в исконно финскую среду под Москву объясняют общероссийским желанием В. Н. Топорова любыми путями и любыми способами причислить Москву к Европейской зоне.
2.2. ВТОРАЯ ПОПРАВКА
Западная граница балтийских языков Варшава – Быдгощь – Колобжег должна быть отодвинута далее на запад как минимум до Одера, если не далее. Встречается мнение, что изначальная западная граница балтийских языков должна была проходить по Эльбе, но в период формирования Славян и более поздней Германской экспансии все первичные балтийские топонимы и гидронимы были утеряны.
В целом западная граница распространения балтийских языков весьма расплывчата, но она в любом случае должна быть западнее линии, нарисованной В. Н. Топоровым Варшава – Быдгощь – Колобжег, так как он учитывал только сохранившиеся топонимы и гидронимы.
3. «МАТЕРИК», «ЗАИМСТВОВАНИЕ», «ОСТРОВОК» и «АРХАИЗМ»
Самое емкое понятие базовых понятий приводит тот же В. Н. Топоров в своей статье «Парадоксы заимствований в сравнительно-исторической перспективе».
«... Необходимо обратить внимание на возможность принципиально иного понимания восточно-славянских балтизмов, а именно: в русских говорах метрополии балтизмы, строго говоря, не являются заимствованием; здесь они у себя дома; они не нововведение, а архаизм. Сами по себе балтизмы неподвижны относительно разных языковых комплексов (как, например, в собственно балтийском ареале), но вокруг этих уцелевших архаизмов балтийской речи сама языковая среда изменилась настолько радикально, что они из части материка превратились в островки и на фоне происшедших вокруг изменений стали восприниматься совсем в ином топосе. Основным и исходным стало считаться то, что с исторической точки зрения, строго говоря, и является заимствованием (то есть собственно русские слова) ...».
То есть под «материком» понимается родная языковая среда данного этноса, в нашем случае исконным историческим «материком» был некий балтийский язык. «Заимствование» представляет собой замещение элементов «материковой» культуры внешними элементами, то есть славянизация была не чем иным, как обычным «заимствованием». «Заимствование» славянизация носила такие глобальные масштабы, что со временем полностью вытеснила родную балтийскую культуру с его «материка», что его остатки – «балтизмы» – превратились в «островки» «архаизмов».
Такие «островки» балтийских «архаизмов», бывших еще 900 лет назад единым балтийским языковым «материком», во множестве разбросаны по территории современной Беларуси в виде топонимов и этнонимов. Но самый очевидный «архаичный» балтийский «островок» остался в речи Беларусов – его общеизвестное «дзекание».
Теперь наш «материк» это Славянский язык, он является вторичным.
4. ОСОБАЯ БЛИЗОСТЬ СЛАВЯНСКИХ И БАЛТИЙСКИХ ЯЗЫКОВ
Эта близость была отмечена еще в начале 19 века, с тех пор мнение об этом родстве в науке постоянно росло и сейчас принято говорить не просто о «балто-славянских лексизмах», а о «балто-славянском единстве». В современной классификации языков принято совмещать славянские и балтийские языки в совместную балто-славянскую языковую группу, под которой понимают гипотетическую группу языков, из которой, предположительно, выделились балтийская и славянская группы индоевропейских языков.
По объяснению факта такой близости существует четыре основные теории. Мы придерживаемся самой простой и очевидной – теория В. Н. Топорова о развитии славянской группы из периферийных балтийских языков, то есть речь идет о банальном отпочковывании. Сроки отпочковывания определяются 3 веком нашей эры, затем славянская и балтийская ветвь развивались параллельно. Место отпочковывания определяется где-то между Эльбой и Одером, хотя данные археологии отодвигают место далее на восток. Будучи постоянными соседями, эти ветви обогащали друг друга многочисленными взаимными заимствованиями, что поддерживало языковое родство. Современный уровень различий возник относительно недавно и никак не ранее 1000-800 лет назад.
В качестве яркого примера глубины осознания близости балтийских и славянских языков в современной науке приведем цитату Болгарского ученого В. Георгиева: «... между балтийским и славянским существует настолько большая близость, что консервативный в области фонетики и морфологии литовский язык может в известной степени заменить незасвидетельстованный праславянский язык...».
Точку зрения о существовании балто-славянского языка также в целом поддерживают археологические данные. В лесной зоне Восточной Европы в раннем железном веке (8 век до нашей эры – рубеж эр) существовало 4 основных археологических культуры, из которых 2 достоверно были не балто-славянские (милоградская и юхновская), а 2 – достоверно балто-славянские (культура штрихованной керамики и днепро-двинская культура). Одни исследователи считали эти две культуры прабалтийскими, другие - праславянскими, но сейчас исследователи склонны считать, что до эпохи великого переселения народов (вторая половина 4 - 5 век нашей эры) это были единые балто-славянские культуры.
5. ОБЩНОСТЬ КУЛЬТУР
В связи с таким длительным общим и параллельным существованием естественно наличие общих культурных традиций. В данном разделе перечислим только те, которые подтверждаются рассматриваемыми на настоящем сайте первоисточниками (смотри Гельмольд, Петр из Дусбурга, Генрих Латвийский, Герман Вартберг, Хроника Литовская и Жемайтская, Летопись Великих Князей Литовских).
5.1. КРЕМАЦИЯ УМЕРШИХ
Археологически установлено, что основной особенностью древних балто-славянских культур, по сравнению со всеми прочими, является почти полное отсутствие погребальных памятников (найдено всего около 20 могильников примерно за 2 тысячелетия). Это является косвенным свидетельством кремации умерших как основной погребальной традиции древних балто-славян. Обряд сохранялся вплоть до конца 14 века. Последний кремированный Великий Князь Литовский – Ольгерд, 1377 год.
5.2. ЯЗЫЧЕСТВО
Здесь мы имеем в виду общность традиций обожествления неодушевленных понятий – идолов, рощ, деревьев и тому подобное. Имеется множество летописных тождеств и множество сохранившихся архаичных общих традиций, сомнению не подлежит.
5.2. ОБЩИЙ ПАНТЕОН БОГОВ
Об этом написано не мало, озвучим только основные тождества: Перун-Пяркунас (громовержец), Лель-Люлкис (любовь и младенцы), Пекло-Пекколс (ад). Само понятие бога Диво также тождественное, только у Славян оно трансформировалось в понятие чуда. Бог лесов Пушкайс остался у Славян в форме пущи – это и не роща, и не лес, это место, где живет Бог леса. Кстати, если он в Беларуси и обитает, то самое лучшее место для него – Беловежская пуща, рядом с нашим Дедом Зюзей (Дедом Морозом – Санта Клаусом).
5.3. ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ
В первоисточниках мы встречаем не только жертвоприношения животных, но и людей (пленных и... Христиан). «... После победы они [Пруссы] приносили жертву своим богам... ныне же Литвины и прочие язычники этих мест сжигают упомянутую жертву в каком-то священном месте согласно их обряду...».
5.4. ЖРЕБИЙ-ГАДАНИЕ
Свидетельств того, что Литвины, Полабские Славяне, Пруссы, Эсты и Лэтты широко использовали традицию предсказания судьбы методом слепого жребия (гадания) более чем достаточно. Часто жребий совпадал с жертвоприношением животных, от него зависела судьба пленных.
5.5. ОТСУТСТВИЕ НИЩИХ
Система социальной защиты малоимущих в Славии и Пруссии были идентичны. У Ран-Рун-Руян «... нигде не найти ни одного нуждающегося или нищего потому, что тотчас же, как только кто-нибудь из них ослабеет из-за болезни или одряхлеет от возраста, его вверяют заботам кого-либо из наследников, чтобы тот со всей человечностью его поддерживал...». У Пруссов такая социальная защищенность также присутствовала, но проблема нищенства решалась по-другому: «... Никому среди них не позволено просить подаяние; нищий свободно ходит у них от дома к дому и без зазрения совести ест, когда угодно...».
5.6. ЯЗЫК ОБЩЕНИЯ
Летописи несут массу сведений, когда объединенным войском Славян и Балтов командовали Славянские военачальники (Святополк, Вицлав 2-ой, Вячко, Давид Гродненский). Без сомнения, они должны были общаться со своим войском без переводчиков.
5.7. МИГРАЦИЯ
Все летописи пестрят сведениями о взаимной миграции. Петр из Дусбурга свидетельствует, что в 1275 году Погезане были либо истреблены либо покорены Орденом «... кроме немногих, ушедших с челядью своей в Литву, в волость замка Гарты [Новогрудок] ...». Уже этой цитатой ставится знак равенства между Пруссами, Литвинами и Рутенами. Беглым Пруссам в Литве был отдан Волковысск.
5.8. ВОЕННЫЕ СОЮЗЫ
Только Петр из Дусбурга говорит о союзах Ятвягов и Русинов, Ятвягов и Литвинов, Литвинов и Русинов, Пруссов и Ятвягов, Славян Поморья и Пруссов. Гельмольд свидетельствует об общем союзе всех Славян.
5.9. СЛАВЯНО-БАЛТСКИЕ ВОЕННЫЕ СОЮЗЫ
Союз Славян Поморья и Балтов Пруссии, описанный Петром из Дусбурга, просуществовал в общей сложности около 44 лет – с 1242 по 1286 год. Святополк «... повелел, чтобы новообращенные, которые легко скатывались к прежним заблуждениям, однажды со всех концов земли Прусской возобновили войну с братьями...». Роман Галицкий командовал войсками Миндовга при походе на Киев. За 1260-1265 годами мы находим первое достоверное известие о наличии военного союза против Тевтонского Ордена в составе Литвинов, Ятвягов и Пруссов. Этот союз может рассматриваться как продолжение военного сотрудничества народов Пруссии со Славянами. В знаменитом договоре с Галицкой Русью 1219 года перечислены как типично языческие Литвинские имена, так и полностью славянизированные Рушковичи и Булевичи.
6. ОБЩНОСТЬ ИМЕН
Совершенно очевидно, что, имея общий индоевропейский корень, имея общность традиций, Славяне и Балты должны были иметь и общую систему имен собственных.
6.1. НАГЛЯДНЫЕ ПРИМЕРЫ
Приведем примеры, доказывающие общность происхождения имен собственных у Балтов и Славян, используя только примеры из проанализированных на данном сайте уважаемых первоисточников.
1. Город Полабских Славян Димин (Гельмольд) – Великий Князь Литовский Гедемин.
2. Князь Полабских Славян Бодричей Готшалк (Гельмольд) – Великий Князь Литовский Войшелк.
3. Столица Полабских Славян Вагров Старгард (Гельмольд) – Великий Князь Литовский Ольгерд, Довгерд – вождь Пруссов Кантегерд (Петр из Дусбурга).
4. Города Полабских Славян Бозов-Бозово, Илово, Ратеково, Миликово, Смилово (Гельмольд) – поселения и волости Пруссии Гундов, Рогов, Гирмов, Моденов, Рудов, Драменов, Вальдов, Кведенов, Ринов, Тапиов, Вилов, Солидов, Ретов, Катов, Кименов, Керсов, Лабегов (Петр из Дусбурга) – волости Жемайтии Гесовия-Гейсов и Пастовия-Пастов (Петр из Дусбурга) – замок в Польше Биргелов (Петр из Дусбурга) – Кернов в Жемайтии (Герман Вартберг) – люди из Рижского магистрата Генрих Тралове (Тралов) и Бернгард Дарзов, волости Ливонии Собенов, Гезове (Гезов) и Бастове (Бастов) (Герман Вартберг).
5. Города Полабских Славян Димин, Куцин, Зверин-Шверин (Гельмольд) – Прусский город Галин-Голин-Колин, озеро в Пруссии Ноготин, Прусс Постелин, вождь Литвинов Сурмин, Прусс Пипин, Литвин из Жемайтии Масин, знатные люди Пруссии Гоботины, торговый пуект в Пруссии Геркин (Петр из Дусбурга) – старейшина Эстов Табелин (Генрих Латвийский).
6. Город Полабских Славян Ратисбона (Гельмольд) – замок в Жемайтии Колайне-Колайны-Колайна, вождь Пруссов Гаувина, замок в Пруссии Валевона (Петр из Дусбурга).
7. Города Полабских Славян Столпе, Вирухне (Гельмольд) – вождь Пруссов Сабине, Прусс Гедуне, прозвище вождя Пруссов Клекине, остров в Пруссии Квидино (Петр из Дусбурга).
8. Но самое большое количество примеров с окончанием на –О. Их такое множество, что мы выбрали только самые красноречивые. Пинно сын Литвина Драйко из Жемайтии, вождь Пруссов Миссино, Литвин из Жемайтии Спудо, нобили из Жемайтии Мансто и Масио, Склодо сын Литвина Сурмина, Пруссы Нумо и Дерско бежавшие в Литву, вождь Пруссов Линко (Петр из Дусбурга) – всем известный Садко, Рутенский удельный князь Вячко (Генрих Латвийский) – множество имен Южных Славян – брат Тевтонского Ордена Таммо, выходец из Восточной Германии, бывшей территории Полабских Славян – Ливы Вальдеко, Виэтцо, Эст Лембито, Лэтт Рамеко (Генрих Латвийский) – крестоносец Рабодо (Генрих Латвийский) – Князь Полабских Славян Ран-Рун-Руян Круко (Генрих Латвийский).
9. Прусс Гирдило (Петр из Дусбурга) – Литовские Князья Скиргайло, Свидригайло - современные Славянские фамилии Довгайло, Погоняйло – устаревшие Славянские существительные повидло, мазидло.
10. Волость в Пруссии Меруниска (Петр из Дусбурга) – множество Славянских городов на –СК.
11. Замок в Пруссии Лабегов (Петр из Дусбурга), имеет Славянское окончание, переводят с Прусского как «хороший», однокоренное слово с рекой Лабой, как называли Эльбу Полабские Славяне, она тоже была «хорошей».
12. Прусс Милигедо, общий Прусский и Славянский корень «мил – любить» (Петр из Дусбурга).
13. Удивительное соседство, Петр из Дусбурга: «... а жившие в трех других замках, а именно: Унсатраписе, Гундове и Ангетете...». Унсатрапис – восточно-балтское, Гундов – славянское, Ангетете – западно-балтское.
14. Нобиль из Пруссии Руссиген, местность в Пруссии Россиген (Петр из Дусбурга) – Летувское Russiniai – предводитель Лэттов Русин (Генрих Латвийский) – всем хорошо известный корень «Рус».
15. Вождь Литвинов Виэвальд (Генрих Латвийский) – общеизвестное Немецкое окончание –АЛЬД: Бухенвальд, Освальд. Не соседство ли это Лютичей и Германцев на Эльбе?
16. Город Полабских Славян Волина (Гельмольд) – всем известная Волынь.
17. Напоследок просто свалим в одну кучу все необъяснимые имена собственные: поле в Пруссии Войплок, замок в Жемайтии Медевага, поле Кальсен в Жемайтии, возле этого поля лес Винт, нобиль из Жемайтии Сударг, Пруссы Накам, Стовемел, Сурбанч, Глапп, Диван, Налуб, Маудел, Кандейм и Белиал, Ятвяг Скуманд (Петр из Дусбурга), Лэтты Вилиенди, Робоам, Гарведер, Имаут, Талибальд, Литвины Свельгат и Нинн, Князь Семигалов Вестгард, старейшины Эстов Лембит и Кирнаван, вождь Рутенов-язычников Варемар (Генрих Латвийский) – знатные Литвины Зива и Везевильт, наместник Литвинов в Жемайтском Опитене-Упите Эгинта, наместник Литвинов в Вилькомире Вилегайлен, большой Литвин из Вилькомира Гегерт (Герман Вартберг).
6.2. НЕОБЪСНИМОСТЬ ИМЕН СОБСТВЕННЫХ С СОВРЕМЕННЫХ ПОЗИЦИЙ
В своем стремлении все объяснить только с позиций Летувско-Жемайтской этимологии Летувские толкователи Прусских имен доходят до маразма. Приведем несколько примеров того, как нужно «по-Летувски» объяснять вся и все с помощью одного желания.
6.2.1. ПРИМЕР НОМЕР РАЗ – КУДАРЕ
Кударе (Kudare) – Прусс-Судов. Основу Kudr связывают с Летувским Kudra – «пруд», «болотце», «мокрое место, поросшее кустами», аналогичное значение имеет Латышское Kudra - «торф» «пруд», «болотце». Фонетика и грамматика оригинала и современного «зеркала» практически совпадают. По значению получаем... Кударе «Болотный», в лучшем случае «Прудовый» или «Торфяной».
Славянский аналог Болотослав, Прудослав или Торфослав (Болотомир, Прудомир или Торфомир). Божественное имя для любимого чада – мамы и папы, Летувисы рекомендуют!
6.2.2. ПРИМЕР НОМЕР ДВА – ЛИНКО
Линко (Linko) – вождь Пруссов-Погезан. Основу Link связывают с Летувским Linka – «кривой». Фонетика и грамматика оригинала и современного «зеркала» полностью совпадают. По значению получаем... Линко «Кривой». Отличное имя для вождя восстания, оно сразу вдохновляет!
Славянский аналог Кривослав (Кривомир). Не отказывайтесь от такого соблазнительного пожелания Летувисов – называйте так своих первенцев!
6.2.3. ПРИМЕР НОМЕР ТРИ – КЛЕКИНЕ
Клекине (Clekine) – прозвище Дивана, вождя Пруссов-Бартов. Прямо пишут, что происхождение неясно, однако... Однако все равно не исключают связи с Латышским Kleke – «ком» или с Летувским Kleketi – «брякать», «булькать». Славянский аналог «клацать». В итоге все равно выводится Диван «Брякающий», Диван «Булькающий» или Диван «Комообразный» ... Кто мог дать такое унизительное прозвище вождю восстания? Неужели Пруссы могли так «возвысить» своего вождя?
Славянский аналог Брякослав, Булькослав (Брякомир, Булькомир). Какое чудесное имя для сына! И много у них в Летуве «Клекинасов»?
6.2.4. ПРИМЕР НОМЕР ЧЕТЫРЕ – ЙЕДЕТ
Йедет (Jedetus) – вождь одной волости Судовии (Ятва). Летувские толкователи имен предполагают, что с корнем Ged связано Летувское Gedauti – «тосковать», «томиться», «желать». Что получаем на выходе? Вождем одной волости в Судовии-Ятвягии был Йедет «Тоскливый» или Йедет «Томливый».
Самое лучшее имя для вождя целого региона – «Тоскливый»!
Славянский аналог Тоскослав (Тоскомир). Какие мы дурные, жили-жили и не знали, как надо сыновей называть! Ай-да Летувисы, ну спасибо, наконец нас дурных просветили!
6.2.5. ПРИМЕР НОМЕР ПЯТЬ – БЕЗ ТОЛКОВАНИЙ
Около половины использованных у Петра из Дусбурга имен собственных (в основном Прусских) Летувские толкователи даже не пытались истолковать даже таким «любым способом, абы было по-нашенски». То есть вообще они не смогли отыскать современных аналогов в их Летувском словаре.
Настоящая беда, мы им сочувствуем – половина необъяснимых имен это слишком много. А во второй половине присутствуют такие «перлы Летувской этимологии», как «булькающие», «брякающие», «тоскливые» и «болотные».
Но настоящая беда для Летувисов заключается в том, что они не в состоянии истолковать «по-своему» не только Прусские имена, но даже имена Жемайтов и Литвинов той эпохи.
Ой, беда, настоящая беда!
6.3. НАШИ ОБЪЯСНЕНИЯ
Не стоит пытаться все объяснить с современной точки зрения, то время ушло навсегда, его уже не вернешь, Прусский язык не восстановить. Язык за 700 лет неоднократно изменился. Тот же современный Беларуский возник только 200-250 лет назад, и на каком говорили наши предки 700 лет тому назад никому не известно. А что говорить о Балтских народах, не имевших письменности, которые постоянно испытывали давление от письменных соседей – Германцев и Славян?
Как объяснить с современных позиций всем знакомые имена Садко, Лель? А кто такой Вячко? Неужели Литвин Драйко от слова «драть»?
Все приведенные имена 700-летней давности являются примером некоей общности Славян и Балтов, вышедших из ствола одного дерева, живших через забор друг от друга. Приведенные здесь имена являются примером этой Славяно-Балтской общности, эти два народа 700 лет назад только начинали по-настоящему расходиться в разные стороны. Они понимали друг друга без переводчиков, они имели одни и те же имена.
Но с той поры оба направления, и Славянское, и Балтское, непрерывно развивались, постоянно расходясь друг от друга, одно (Славянское) прогрессировало, второе (Балтское) угасало. Это привело к тому, что оба эти направления настолько отошли от общих истоков, что напрочь забыли о том, что было 700 лет назад.
В итоге ни Славяне, ни Балты сейчас не могут достоверно объяснить, что же на самом деле значат имена Линко, Кударе, Клекине и Йедета – это давно забытая общая страница истории.
7. БАЛТО-СЛАВЯНСКАЯ ЯЗЫКОВАЯ ОБЩНОСТЬ
Итак, все Славяне и сохранившиеся Восточные Балты (Латыши и Летувисы) происходят из единого индоевропейского ствола, дивергенция произошла в 3 веке нашей эры. С течением времени это расхождение языковых и, соответственно, культурных признаков прогрессировало. Но ввиду постоянной близости и культурного обмена между этими двумя направлениями дальнейшее расхождение признаков протекало достаточно медленно, и к 13-14 векам еще не достигло пороговой черты, за которой уже доминируют не общие, а различные признаки.
О сохранении общности языка к 14 веку свидетельствуют основные первоисточники.
Петр из Дусбурга. Первый Прусско-Померанский военный союз под управлением Поморского Славянского Князя Святополка просуществовал в общей сложности 25 лет, с 1242 по 1267 годы, или целое поколение (смотри здесь «Петр из Дусбурга. Война с Пруссией» раздел 11).
Петр из Дусбурга. Второй Прусско-Померанский военный союз под управлением Славянского Князя Ран-Рун-Руян Вицлава 2-ого просуществовал в общей сложности около года, с 1286 по 1287 годы, однако отличался крайне высоким Славянским влиянием: Пруссы были готовы отдать власть Славянам, признать Вицлава 2-ого своим Королем, добровольно соглашались на Славянскую оккупацию (смотри здесь «Петр из Дусбурга. Война с Литвой» раздел 12).
Петр из Дусбурга. В общей сложности Прусско-Славянские прямые дружеские отношения длились с 1242 по 1287 год, или 45 лет, или два поколения. Причина их возникновения, существования и развития очевидна – эти два народа в 13 веке были родственниками друг другу, говорили на одинаковых языках, имели еще практически общую культуру, исповедывали одну религию,имели общих врагов.
Наличие безоговорочной родственной связи между Балтами и Славянами 13 веков доказывает существование и других военных союзов того времени: Ятвягов и Русинов, Ятвягов и Литвинов, Пруссов Ятвягов и Литвинов (смотри здесь «Петр из Дусбурга. Война с Пруссией» раздел 10 и «Петр из Дусбурга. Война с Литвой» раздел 13), Давид Гродненский как единый военачальник объединенных Рутено-Литвинко-Жемайтских войск, Витень и Пруссы (смотри здесь «Петр из Дусбурга. Война с Литвой» раздел 14).
Наличие безоговорочной родственной связи между Балтами и Славянами 13 веков доказывает и наличие постоянного взаимного миграционного потока (смотри здесь «Петр из Дусбурга. Война с Пруссией» раздел 8 и «Петр из Дусбурга. Война с Литвой» раздел 14).
В заключение приведем перечень послов Князя Киевского Игоря в Византию 944 года, когда было «... поручено возобновить старый мир, нарушенный уже много лет ненавидящим добро и враждолюбцем дьяволом, и утвердить любовь между Греками и Русскими [в оригинале Русинами] ...»: «... Мы – от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря; Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянник Игорев; Улеб от Володислава; Каницар от Предславы; Шихберн Сфандр от жены Улеба; Прастен Тудоров; Либиар Фастов; Грим Сфирьков; Прастен Акун, племянник Игорев; Кары Тудков; Каршев Тудоров; Егри Евлисков; Воист Войков; Истр Аминодов; Прастен Бернов; Явтяг Гунарев; Шибрид Алдан; Кол Клеков; Стегги Етонов; Сфирка...; Алвад Гудов; Фудри Туадов; Мутур Утин; купцы Адунь, Адулб, Иггивлад, Улеб, Фрутан, Гомол, Куци, Емиг, Туробид, Фуростен, Бруны, Роальд, Гунастр, Фрастен, Игелд, Турберн, Моне, Руальд, Свень, Стир, Алдан, Тилен, Апубексарь, Вузлев, Синко, Борич, посланные от Игоря, великого князя русского, и от всякого княжья, и от всех людей Русской земли...».
Сколько в этом Киево-Византийском договоре Славянских имен? Как их разделить на Славянские и прочие? Как растолковать истинную этимологию Стира, Тилена, Гомола, Емига, Истра, Сфирки, Синко и Борича?
Увы, это просто невозможно, дивергенция признаков за 1050 лет настолько отдалила нас от тех истоков, что смысл этих имен восстановлению уже не подлежит.
8. БАЛТО-СЛАВЯНСКАЯ ОБЩНОСТЬ В ОБРАЗОВАНИИ ФАМИЛИЙ
Но самую яркую картину дивергенции Славян и Балтов от общего Балто-Славянского индоевропейского ствола мы получаем после изучения фамилий. Историческую общность Балтов и Славян более всего доказывают фамилии, употребляемые в том же 16 веке. Для примера возьмем «Перепись войска Великого Княжества Литовского» 1528 года, Жемайтская волость Бержаны (смотри здесь «Национальность должностных лиц ВКЛ» раздел 7).
Составим Славянский список изначальных имен, от которых образовались фамилии (сокращаем и опускаем заимствованные имена – Михаил, Яков, Андрей, Петр): Моствилович – Моствил, Пикелевич – Пикело, Коилевич – Коило, Кгитовтович – Гитовт, Петкович – Петко, Радивилович – Радивил, Вежевич – Вежа, Виштартортович – Виштарторт, Пиктурнович – Пиктурн, Висвилович – Висвил, Кгирдутович – Гирдут, Станкович – Станко, вдова Бернатовая – Бернат, Мишейкович – Мишейко, Монкгялович – Монгяло, Монтромович – Монтрома, Бенюшович – Бенюш, Доркгевич – Дорг, Медкгинович – Медгина, Друсутевич – Друсута, Контримович – Контрим, Сирвидович – Сирвидо, Кгедвойновая вдова – Гедвойно, Монтвидович – Монтвид, Минялкгович – Минялго, Ровкутевич – Ровкута, Довъятович – Довъят, Визкгирдович – Визгирд, Монтримович – Монтрим, Доркгевич – Дорг, Барвойнович – Барвойна, Кгедвилович - Гедвил, Ганусович – Ганус и так далее.
Составим Жемайтский список изначальных имен, от которых образовались фамилии (так как их мало, возьмем и волость Поюре): Пиктайтис – Пиктайт, Доркгайтис – Доргайт, Станкелойтис – Станкелойт, Ловкинтойтис – Ловкинтойт, Совкговдис – Совговд, Виткойтис – Виткойт, Другинойтис – Другинойт, Янкойитис – Янкойт, Ясойтис – Ясойт, Демкгидойтис – Демгидойт.
Сопоставив Славянскую и Жемайтскую часть мы отыщем явные общие признаки, все имена имеют выраженную общую сущность.
На первый взгляд сразу бросается в глаза, что в Жемайтских фамилиях имеется выраженное отличие, все изначальные имена имеют предпоследний звук «Й». Из этого легко можно сделать вывод о том, что и сами понятия «ЖемаЙт» и «АукшаЙт» того же поля ягода. Это абсолютно верно, но суть этого сходства намного глубже.
На самом деле объяснение предпоследнему характерному звуку «Й» следующее. Заменим в Жемайтских именах все «Й» на «В» (реже – «Н») и мы получим... Славянские имена. Пиктайт – Пиктавт (Пиктовт), Доргайт – Доргарт (Доргерд), Станкелойт – Станкеловт (Станкелонт), Ловкинтойт – Ловкинтовт, Виткойт – Витковт (Витовт), Другинойт – Другиновт, Янкойт – Янковт, Ясойт – Ясовт, Демгидойт – Демгидовт.
Итак, на рубеже 15-16 веков мы имеем:
Значительную (вторичную) дивергенцию в фамилиях, которая указывает на значительные языковые различия (окончания –ИС и –ОВИЧ);
Незначительную (первичную) дивергенцию в изначальных именах, которая заключалась в характерном предпоследнем звуке – у Славян это был звук «В» («Н»), у Балтов Жемайтов это был звук «Й»;
Отсутствие какой бы то ни было дивергенции в принципах написания корней имен собственных.
Учитывая факт, что Витовт был не Витойтом, а именно Витовтом намного раньше, первичную дивергенцию достоверно переносим как минимум на середину 14 века. Расхождение именных признаков можно перенести и на самое начало 13 века, если учесть, что Миндовг никогда не был Миндойгом.
Перенос первичной дивергенции именных признаков Славян и Балтов достоверен и глубже, так как сами понятия «Жемайтия» и «Аукшайтия» в 13 веке уже существовали, но для этого надо точно установить: когда же термины «Жемайтия» и «Аукшайтия» стали употребляться именно в таком написании. Этого установить уже никогда не удасться, так как в Русских летописях в то время использовался термин Жмудь, а в Латинских Samagitia и Austenia.
Поэтому на сегодняшний день наиболее приемлемым будет следующее достоверное заключение: первичное расхождение Славянских и Балтских признаков было завершено к началу 13 века, вторичное, или окончательное, было завершено к концу 15 века.
9. ДИВЕРГЕНЦИЯ ИМЕН
В Интернете широко гуляет цитата из работы Андрея Юцкевича «Краткая история лютичей до исхода», самой же работы отыскать не удалось:
«... 1) старо-славянские литвинские имена:
Алехно, Борзо, Будикид, Бутов, Витень, Воин, Войдило, Волчко, Давьят, Гедимин, Гедко, Гольша (Ольша), Голг (Олг), Давойно, Дарож, Жедевид, Жибентяй, Живинбуд, Жирослав, Испуг, Каликин, Козлейко, Круглец, Куковойт, Кумец, Лелюш, Лесий, Лесь, Лиздейко, Лисица, Любим, Лютовер, Люторг, Малк, Милко, Нежило, Нелюб, Неманос, Немир, Нестан, Плаксич, Полюш, Прамчеслав, Прокша, Поято, Радислав, Ратмир, Родослав, Репенья, Рукля, Серпут, Славко, Тройдень, Тройнат.
2) старо-славянские литвинские имена с «отголосками» санскрита:
Виликайло, Витовт, Вишимонт, Войшелк, Гербут, Гердень, Гинвил, Довгерд, Довспронк, Жигонт, Кейстут (Гестут), Корибут, Коригайло, Корият, Любарт, Мингайло, Миндовг (Миндок), Ольгерд, Радзивил, Рингольд, Свидригайло, Товтивил, Шварн, Эдивид, Юндзил, Ягайло, Янток, Ямонт...».
От себя подчеркнем Славянскость только двух знаковых имен: Витень – сбитень – бел. вязень (рус. узник) – оборотень и Любарт (сын Гедемина, брат Ольгерда и Кейстута, знаменитый замок Любарта в Луцке), чье имя трансформировалось в современное Любош.
Перечисленные здесь имена использовались на Беларуской территории ВКЛ начиная только с 16 века. Автор, делая вывод об их «старо-славянских» истоках, совершенно не сравнивал их с более ранними, которые засвидетельствовал тот же Петр из Дусбурга и тот же Киево-Византийский договор 944 года. Различия очевидны – имена 16 века существенно отличаются от более ранних, культура имен собственных за 300 и более лет существенно изменилась.
Поэтому из списка имен Андрея Юцкевича делается совершенно иной, более прагматичный вывод: перечисленные в этом списке имена представляют собой набор имен собственных, выбранных Славянами для самих себя из общего первичного Балто-Славянского набора. Этот набор имен 16 века всего лишь доказывает некую позднюю (вторичную) дивергенцию Славян от общего Балто-Славянского культурального ствола, так как содержит очевидный языческий балто-славянский пласт.
Этот набор имен претерпевал существенные изменения каждое столетие в зависимости от влияния той или иной культуры, это изменение может заметить каждый человек на протяжении своей жизни.
10. БУКВА Ф
В доказательство единства Балтского и Славянского языков может служить хоть и дополнительный, но яркий элемент – отсутствие в написании имен собственны…
К истокам Руси. Народ и язык. Академик Трубачёв Олег Николаевич.
Славянский и балтийский
Важным критерием локализации древнего ареала славян служат родственные отношения славянского к другим индоевропейским языкам и прежде всего – к балтийскому. Принимаемая лингвистами схема или модель этих отношений коренным образом определяет их представления о местах обитания праславян. Например, для Лер-Сплавинского и его последователей тесный характер связи балтийского и славянского диктует необходимость поисков прародины славян в непосредственной близости к первоначальному ареалу балтов. Неоспоримость близости языков балтов и славян подчас отвлекает внимание исследователей от сложного характера этой близости. Впрочем, именно характер отношений славянских и балтийских языков стал предметом непрекращающихся дискуссий современного языкознания, что, согласимся, делает балто– славянский языковой критерий весьма ненадежным в вопросе локализации прародины славян. Поэтому сначала необходимо хотя бы кратко остановиться на самих балто-славянских языковых отношениях.
Сходства и различия
Начнём с лексики, как с важнейшей для этимологии и ономастики составляющей. Сторонники балто-славянского единства указывают на большую лексическую общность между этими языками – свыше 1600 слов . Кипарский аргументирует эпоху балто-славянского единства общими важными инновациями лексики и семантики: названиями «голова», «рука», «железо» и др. Но железо – самый поздний металл древности, отсутствие общих балто-славянских названий более древней меди (бронзы) наводит на мысль о контактах эпохи железного века, то есть последних столетий до нашей эр ы (ср. аналогию кельтско-германских отношений ). Новообразования же типа «голова», «рука» принадлежат к часто обновляемым лексемам и тоже могут относиться к более позднему времени . Вышеупомянутый «аргумент железа» уже до детальной проверки показывает шаткость датировки выделения праславянского из балто-славянского временем около 500 год до н. э.
Существует немало теорий балто-славянских отношений. В 1969 г. их насчитывали пять:
1) балто-славянский праязык
(Шлейхер);
2) независимое, параллельное развитие
близких балтийских и славянских диалектов (Мейе);
3) вторичное сближение балтийского и славянского
(Эндзелин);
4) древняя общность,
затем длительный перерыв и новое сближение (Розвадовский);
5) образование славянского из периферийных диалектов балтийского
(Иванов – Топоров).
Этот перечень неполон и не совсем точен. Если теория балто-славянского праязыка или единства принадлежит в основном прошлому, несмотря на отдельные новые опыты, а весьма здравая (2) концепция независимого развития и вторичного сближения славянского и балтийского
, к сожалению, не получила новых детальных разработок, то радикальные теории, объясняющие главным образом славянский из балтийского,
переживают сейчас свой бум. Впрочем, было бы неверно возводить их все к теории под номером 5, поскольку ещё Соболевский выдвинул теорию о
славянском, как соединении иранского языка -х и балтийского языка -с
[Соболевский А.И.
Что такое славянский праязык и славянский пранарод? // Известия II Отд. Росс. АН, 1922, т. XXVII, с. 321 и cл.].
Аналогично объяснял происхождение славянского Пизани – из прабалтийского с иранским суперстратом [Pisani V. Baltisch, Slavisch, Iranisch // Baltistica, 1969, V (2), S. 138 – 139.].
По мнению Лер-Сплавинского, славяне – это западные протобалты с наслоившимися на них венетами [Lehr-Splawinski Т. О pochodzeniu i praojczyznie Slowian. Poznan, 1946, с. 114]. По Горнунгу, наоборот – сами западные периферийные балты оторвались от «протославян «[Горнунг Б.В. Из предыстории образования общеславянского языкового единства. М., 1963, с. 49.].
Идею выделения праславянского из периферийного балтийского, иначе – славянской модели как преобразования балтийского состояния, выдвигают работы Топорова и Иванова[Иванов В.В., Топоров В.Н. К постановке вопроса о древнейших отношениях балтийских и славянских языков. В кн:. Исследования по славянскому языкознанию. М., 1961, с. 303; Топоров В.Н. К проблеме балто-славянских языковых отношений. В кн.: Актуальные проблемы славяноведения (КСИС 33-34). М., 1961, с. 213].
Эту точку зрения разделяют ряд литовских языковедов. Близок к теории Лер-Сплавинского, но идёт ещё дальше Мартынов, который производит праславянский из суммы западного протобалтийского с италийским суперстратом – миграцией XII века до н. э. (?) – и иранским суперстратом. [Мартынов В.В. Балто-славяно-италийские изоглоссы. Лексическая синонимия. Минск, 1978, с. 43; Он же. Балто-славянские лексико-словообразовательные отношения и глоттогенез славян. В кн.: Этнолингвистические балто-славянские контакты в настоящем и прошлом. Конференция 11 – 15 дек. 1978 г.: Предварительные материалы. М., 1978, с. 102; Он же. Балто-славянские этнические отношения по данным лингвистики. В кн.: Проблемы этногенеза и этнической истории балтов: Тезисы докладов. Вильнюс, 1981, с. 104 – 106].
Немецкий лингвист Шаль предлагает комбинацию: балтославяне = южные (?) балты + даки . Нельзя сказать, чтобы такой комбинаторный лингвоэтногенез удовлетворял всех. В.П. Шмид, будучи жарким сторонником «балтоцентристской» модели всего индоевропейского, тем не менее считает, что ни балтийский из славянского, ни славянский из балтийского, ни оба – из балто-славянского объяснить нельзя. Методологически неудобными, ненадежными считает как концепцию балто-славянского единства, так и выведение славянских фактов из балтийской модели Г. Майер.
Довольно давно замечено наличие многочисленных расхождений и отсутствие переходов между балтийским и славянским, выдвигалось мнение о балто-славянском языковом союзе с признаками вторичного языкового родства и разного рода ареальных контактов. [Трост П. Современное состояние вопроса о балто-славянских языковых отношениях. В кн.: Международный съезд славистов. Материалы дискуссии. Т. II. М., 1962, с. 422; Бернштейн С.Б. // ВЯ, 1958, № 1, с. 48 – 49.]
За этими контактами и сближениями стоят глубокие внутренние различия . Ещё Лер-Сплавинский, выступая с критикой произведения славянской модели из балтийской, обращал внимание на неравномерность темпов балтийского и славянского языкового развития [Лep-Сплавинский Т. [Выступление]. В кн.: IV Международный съезд славистов. Материалы дискуссии. Т. II. М., 1962, с. 431 – 432].
Балто-славянскую дискуссию следует настойчиво переводить из плана слишком абстрактных сомнений в «равноценности» балтийского и славянского,
в одинаковом количестве «шагов», проделанных одним и другим, чего, кажется, никто и не утверждает, – переводить в план конкретного сравнительного анализа форм, этимологии слов и имён.
Фактов накопилось достаточно, в чём убеждает даже беглый взгляд.
Глубокие различия балтийского и славянского очевидны на всех уровнях.
На лексико-семантическом уровне эти различия обнаруживают древний характер. По данным «Этимологического словаря славянских языков» (ЭССЯ) (сплошная проверка вышедших вып. 1 – 7), такие важнейшие понятия,
как «ягненок», «яйцо», «бить», «мука», «живот», «дева», «долина», «дуб», «долбить», «голубь», «господин», «гость», «горн (кузнечный)», выражаются разными словами в балтийских и славянских языках.
Список этот, разумеется, можно продолжить, в том числе на ономастическом уровне (этнонимы, антропонимы).
Элементарны и древни различия в фонетике.
Здесь надо отметить передвижение балтийских рядов чередования гласных в противоположность консервативному сохранению индоевропейских рядов аблаута в праславянском. Совершенно независимо прошла в балтийском и славянском сатемизация
рефлексов палатальных задненебных, причём прабалтийский рефлекс и.-е. k – sh, неизвестный праславянскому, проделавшему развитие k > с > s . Найти здесь «общую инновацию системы согласных» элементарно невозможно, и недавняя попытка Шмальштига прямо соотнести sh в слав. pishetb -«пишет» (из sj!) и sh в литов. pieshti -«рисовать» должна быть отвергнута как анахронизм.
Ещё более красноречивы отношения в морфологии.
Именная флексия в балтийском более архаична, чем в славянском, впрочем, и здесь отмечаются праславянские архаизмы вроде род. п. ед. ч. *zheny < *guenom-s
[Топоров В.Н.
Несколько соображений о происхождении флексий славянского генитива. In: Bereiche der Slavistik. Festschrift zu Ehren von J. Hamm. Wien, 1975, c. 287 и cл., 296].
Что же касается славянского глагола, то его формы и флексии в праславянском архаичнее и ближе индоевропейскому состоянию, чем в балтийском. [Топоров В.Н. К вопросу об эволюции славянского и балтийского глагола // Вопросы славянского языкознания. Вып. 5. М., 1961, с. 37]. Даже те славянские формы, которые обнаруживают преобразованное состояние, как, например, флексия 1-го л. ед. ч. наст. времени -o (< и.-е. о + вторичное окончание -m?), вполне самобытные славянские и не допускают объяснения на балтийской базе. Р
аспределение отдельных флексий резко отлично, ср., например, -s– как формант славянского аориста, а в балтийском – будущего времени [Мейе А. Общеславянский язык. М., 1951, с. 20.]. Старый аорист на -e сохранён в славянском (мьн-?), а в балтийском представлен в расширенных формах (литов. minejo) [Курилович Е. О балто-славянском языковом единстве // Вопросы славянского языкознания. Вып. 3. М., 1958, с. 40.].
Славянский перфект *vede, восходящий к индоевропейскому не редуплицированному перфекту *uoida(i), – архаизм без балтийского соответствия . Славянский императив *jьdi — «иди» продолжает и.-е. *i-dhi, неизвестное в балтийском.
Славянские причастия на -lъ имеют индоевропейский фон (армянский, тохарский); балтийский не знает ничего подобного . [Мейе А. Общеславянский язык. М., 1951, с. 211].
Целую проблему в себе представляют флексии 3-го л. ед. – мн. ч., причём славянский хорошо отражает форманты и.-е. -t: -nt, полностью отсутствующие в балтийском ; если даже считать, что в балтийском мы имеем дело с древним не включением их в глагольную парадигму, то тогда в славянском представлена ранняя инновация, связывающая его с рядом индоевропейских диалектов, за исключением балтийского. Ясно, что славянская глагольная парадигма – это индоевропейская модель, не сводимая к балтийскому. [Иванов Вяч. Вс. Отражение в балтийском и славянском двух серий индоевропейских глагольных форм: Автореф. дис. на соискание уч. ст. окт. филол. наук. Вильнюс, 1978].
Реконструкция глагола в славянском имеет большую глубину, чем в балтийском.
[Савченко А.Н.
Проблема системной реконструкции праязыковых состояний (на материале балтийских и славянских языков) // Baltistica, 1973, IX (2), c. 143].
Что касается именного словообразования
, то на его глубокие отличия как в балтийском, так и в славянском обращали внимание и сторонники, и противники балто-славянского единства. [Эндзелин И.М.
Славяно-балтийские этюды. Харьков, 1911, с 1.].
Поздние балты в верхнем Поднепровье
После такой краткой, но как можно более конкретной характеристики балто-славянских языковых отношений, естественно, конкретизируется и взгляд на их взаимную локализацию.
Эпоха развитого балтийского языкового типа
застает балтов, по-видимому, уже в местах, близких к их современному ареалу, то есть в районе верхнего Поднепровья. В начале I тыс. н. э.
там, во всяком случае, преобладает балтийский этнический элемент [Топоров B.Н., Трубачев О.Н.
Лингвистический анализ гидронимов верхнего Поднепровья. М., 1962, c. 236]. Считать, что верхнеднепровские гидронимы допускают более широкую – балто-славянскую – характеристику, нет достаточных оснований, равно как и искать ранний ареал славян к северу от Припяти.
Развитый балтийский языковой тип – это система форм глагола с одним презенсом и одним претеритом, что весьма напоминает финские языки.
[Pokorny J.
Die Trager der Kultur der Jungsteinzeit und die Indogermanenfrage. In: Die Urheimat der Indogermanen, S. 309. Автор указывает на глагольную систему финского
(один презенс – один претерит) в связи с упрощением системы времени в германском. О финском субстрате теперешнего балтийского ареала см. Prinz J.
// Zeitschrift fur Balkanologie, 1978, XIV, S. 223.].
После этого и в связи с этим можно привести мнение о гребенчатой керамике как вероятном финском культурном субстрате балтов этой поры
; здесь же уместно указать за структурные балто-финские сходства в образовании сложных гидронимов со вторым компонентом «-озеро»
прежде всего. Ср. литов. Aklezeris
, Baltezeris,
Gudezeris
, Juodozeris,
Klevzeris
,
лтш. Kalnezers
, Purvezers,
Saulezers
и другие сложения на —ezeris, -upe, -upis
«финского» типа
, ср. Выгозеро, Пудозеро, Топозеро
на Русском Севере. [Топоров B.Н., Трубачев О.Н.
Лингвистический анализ гидронимов верхнего Поднепровья. М., 1962, с. 169 – 171.].
Подвижность балтийского ареала
Но к балтийскому ареалу мы должны подходить с тем же мерилом подвижности (см. выше), и это весьма существенно, поскольку ломает привычные взгляды в этом вопросе («консервативность» = «территориальная устойчивость»). При этом вырисовываются разные судьбы этнических балтов и славян по данным языка.
Балто-дако-фракийские связи III тыс. до н. э. (славянский не участвует)
«Праколыбель» балтов не извечно находилась где-то в районе Верхнего Поднепровья или бассейна Немана, и вот почему. Уже довольно давно обратили внимание на связь балтийской ономастической номенклатуры с древней индоевропейской ономастикой Балкан. Эти изоглоссы особенно охватывают восточную – дако-фракийскую часть Балкан , но касаются в ряде случаев и западной – иллирийской части Балканского полуострова . Ср. фрак. Serme – литов. Sermas, названия рек, фрак. Kerses – др.-прусск. Kerse, названия лиц; фрак. Edessa , название города, – балт. Ведоса, верхне-днепровский гидроним, фрак. Zaldapa – литов. Zeltupe и др. [Топоров В.Н. К фракийско-балтийским языковым параллелям. В кн.: Балканское языкознание. М., 1973, с. 51, 52.]
Из апеллативной лексики
следует упомянуть близость рум. doina — песня —
автохтонный балканский элемент, – литов. daina — «песня»
[Pisani V.
Indogermanisch und Europa. Mimchen, 1974, S. 51]. Особенно важны для ранней датировки малоазиатско-фракийские соответствия балтийским именам,
ср. выразительное фрак. Prousa
, название города в Вифинии – балт. Prus-, этноним
[Топоров В.Н.
К фракийско-балтийским языковым параллелям. II // Балканский лингвистический сборник. М., 1977, с. 81 – 82.].
Малоазиатско-фракийско-балтийские соответствия могут быть умножены, причем за счет таких существенных, как Kaunos, город в Карии, – литов. Kaunas [Топоров В.Н. К древнебалканским связям в области языка и мифологии. В кн.: Балканский лингвистический сборник. М., 1977, с. 43; Топоров В.Н. Прусский язык. Словарь. I – К. М., 1980, с. 279]. Priene, город в Карии, – литов. Prienai, Sinope, город на берегу Чёрного моря , – литов. Sampe < *San-upe, название озера.
Затронутые фракийские формы
охватывают не только Троаду, Вифинию
, но и Карию
. Распространение фракийского элемента в западной и северной части Малой Азии
относится к весьма раннему времени, вероятно, II тыс. до н. э.
, поэтому можно согласиться с мнением относительно времени соответствующих территориальных контактов балтийских и фракийских племен – примерно III тыс. до н. э
. Нас не может не интересовать указание, что славянский в этих контактах не участвует
.
Раннюю близость ареала балтов к Балканам
позволяют локализовать разыскания, установившие присутствие балтийских элементов к югу от Припяти,
включая случаи, в которых даже трудно различить непосредственное участие балтийского или балкано-индоевропейского – гидронимы Церем, Церемский, Саремский
< *serma
-[Трубачев О.Н.
Названия рек Правобережной Украины. М., 1968, c. 284].
Западно-балканские (иллирийские) элементы необходимо также учитывать, особенно в Прикарпатье, на верхнем Днестре , как и их связи с балтийским. [Топоров В.Н. Несколько иллирийско-балтийских параллелей из области топономастики. В кн.: Проблемы индоевропейского языкознания. М., 1964, с. 52. и сл.].
БАЛТИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
—группа индоевропейских языков. Б. я. полнее сохраняют древнюю индоевроп. языковую систему, чем др. совр. группы индоевроп. семьи языков. Существует точка зрения, согласно к-рой Б. я. представляют собой остаток древней индоевроп. речи, сохранившейся после выделения из этой семьи др. индоевроп. языков. Внутри группы древних индоевроп. диалектов Б. я. тяготеют к ее вост. части (индоиранские, славянские и др. языки), языкам чсатем> (тем, в к-рых индоевропейские заднеязычные палатальные представлены в виде сибилянтов). Вместе 64 БАЛТИЙСКИЕ с тем Б. я. участвуют в ряде ннвоваций, характерных для т. наэ. цевтр.-европ. языков. Поэтому целесообразно говорить о промежуточном (переходном) статусе Б. я. в ковтинууме древних индоевроп. диалектов (показательно, что Б. я. являются как раз той зоной, в к-рой 4сатемиэация> осуществилась с наименьшей полнотой среди др. языков группы чсатем»). Особенно близки Б. я. к славянским языкам. Исключит, близость этих двух языковых групп (в ряде случаев можно говорить о диахронич. подобии или даже тождестве) объясняется по-разному: принадлежностью к одной группе индоевроп. диалектов, находившихся в близком соседстве и переживших ряд общих процессов, продолжавших еще тенденции индоевроп. развития; относительно поздним территориальвым сближением носителей Б. я. и слав, языков, обусловившим конвергенцию соотв. языков, в результате к-рой выработались мн. общие элементы; наличием общего балто-слав. яз., предка Б. я. и слав, языков (наиболее распростравен-ная точка зрения); наконец, исконным вхождением слав, языков в группу Б. я., из к-рых они выделились относительно поздно (на юж. периферии балт. ареала), с этой точки зрения Б. я. выступают как предок слав, языков, сосуществующий во времени и пространстве со своим потомком. Тесные генетич. связи объединяют Б. я. с древними индоевроп. языками Балкан (иллирийским, фракийским и др.). Ареал распространения совр. Б. я. ограничивается вост. Прибалтикой (Литва, Латвия* сев.-вост. часть Польши — Сувалкия, частично Белоруссия). В более раннее время Б. я. были распространены и в юж. Прибалтике (в ее вост. части, на терр. Вост. Пруссии), где до нач. 18 в. сохранялись остатки прусского языка, а восточнее, видимо, и ятвяжско-го. Судя по данным топонимии (особенно гидроним ии), балтизмам в слав, языках, археологическим и собственно историческим данным, в 1-м тыс.— нач. 2-го тыс. н. э. Б. я. были распространены на обширной терр. к Ю. и Ю.-В. от Прибалтики — в Верх. Поднепровье и вплоть до правых притоков верх. Волги, Верх. и Ср. Поочья (включая зап. часть басе, р. Москва и терр. совр. г. Москва), р. Сейм на юго-востоке и р. Припять на юге (хотя бесспорные балтизмы отмечены и к Ю. от нее). Можно говорить о балт. элементе и к 3. от Вислы — в Поморье и Мекленбурге, хотя происхождение этих балтиэмов не всегда ясно. Ряд то-пономастич. изоглосс объединяет балт. ареал с Панновией, Балкавами и Адриа-тич. побережьем. Особенности ареала распространения Б. я. в древности объясняют следы языковых контактов бал-тов с финно-уграми, иранцами, фракийцами, иллирийцами, германцами и т. д. Совр. Б. я. представлены литовским языком и латышским языком (иногда особо выделяют и латгальский яз.). К числу вымерших Б. я. относятся: прусский (Вост. Пруссия), носители к-рого утратили свой язык и перешли на нем. яз.; ятвяжский (С.-В. Польши, Юж. Литва, смежные р-ны Белоруссии — Гродненщина и др.; остатки его существовали, видимо, до 18 в.), нек-рые следы к-рого сохранились в речи литовцев, поляков и белорусов названного ареала; куршекий (на побережье Балт. м. в пределах совр. Литвы и Латвии), исчезнувший к сер. 17 в. и оставивший следы в соотв. говорах латышского, а также литовского и лив- ского языков [не следует смешивать язык куршиев с языком т. наэ. курсение-ков (Kursenieku valoda), говором латыш, яз., на к-ром говорили в Юодкранте на Куршской косе]; селонский (или селийский), на к-ром говорили в части Вост. Латвии и на С.-В. Литвы, о чем можно судить по документам 13—15 вв.; галивдекий (или голядский, на Ю. Пруссии и, видимо, в Подмосковье, ва р. Протва), о к-ром можно судить только по небольшому кол-ву топонимич. материала, локализуемого в Галиидии (по документам 14 в.) и, вероятно, в басе. Протвы (ср. чголядь> рус. летописи). Остается неизвестным назв. языка (или языков) балт. населения на вост.-слав. территориях. Несомненно, однако, что языки ятвягов (они же судавы, ср. Суда-вию как одну из прус, земель) и галиидов (голяди) были близки прусскому и, возможно, являлись его диалектами. Оии должны быть отиесеиы вместе с прус. яз. к числу зап.-балт. языков в отличие от литовского и латышского (как вост.-балтийских). Возможно, правильнее говорить о языках внеш. пояса балт. ареала (прусский на крайнем западе, галинд-ский и ятвяжский на крайнем юге и, возможно, иа востоке), противопоставленных относительно компактному ядру языков чвнутреиней> зоны (литовский и латышский), где существенны чкросс-языковые> линии связей (напр., нижне-литов. и нижнелатыш., соответственно верхнелитов. и верхнелатыш. диалектов). Б. я. внеш. пояса рано подверглись славиэации, целиком вошли в состав субстрата в польском и вост.-слав. языках, полностью растворившись в них. Характерно то обстоятельство, что именно эти Б. я. и соотв. племена раньше всего стали известны антич. писателям (ср. чай-стиев> Тацита, 98 н. э.; балт. население юж. побережья Балт. м., чгалиндов» и чсудинов> Птолемея, 2 в. н. э.). Общее назв. индоевроп. языков Прибалтики как балтийских было введено в 1845 Г. Г. Ф. Нессельманом. Фонологич. структура Б. я. определяется рядом общих черт, реализующихся примерно на одном и том же составе фонем (число фонем в литовском несколько больше, чем в латышском). Система фонем в литовском и латышском (и, видимо, прусском) описывается общим набором дифференциальных признаков. Существенны противопоставления палатальных и непалатальных (тина к" : к, g" : g, n" : п; в литов. яз. объем этого противопоставления намного больше, чем в латышском), простых согласных и аффрикат (с, з. с, з), напряженных н ненапряженных (е: ж, i: ie, u: о); фонемы f, x (также с и dz в литовском или dz в латышском) периферийны и встречаются, как правило, в заимствованиях. Важно сходство в организации просодич. уровня Б. я., притом что ударение в литов. яз. свободное, а в латышском стабилизировано на начальном слоге (финноязычное влияние). Гласные фонемы различаются по долготе — краткости (ср. латыш, virs "над" — vus "муж" или литов. butas "квартира" т-butas "бывший"). Интонационные противопоставления характерны и для литовского, и для латышского, хотя реализуются они в конкретных условиях различно [ср. латыш, plans "глиняный пол" (длит, интонация) — plans "тонкий" (прерывистая интонация); lauks "поле" (длительная) — lauks "белолобый" (нисходящая); литов. austi "остывать" (нисходящая) — auiti "светать" (восходящая) ц. т. п.]. Правила дистрибуции фонем в Б. я. относительно едины, особенно для начала слова (где допускается скопление не более трех согласных, ср. str-, spr-, spl-, ski-...); дистрибуция согласных в конце слова несколько сложнее из-за утраты конечных гласных в ряде мор-фологич. форм. Слог может быть как открытым, так и закрытым; вокалич. центр слога может состоять из любой гласной фонемы и дифтонгов (ai, au, ei, ie, ui). Для морфонологии глагола характерно количеств, и качеств, чередование гласных, имени — передвижения акцента, мена интонаций и т. п. Максимальный (мор-фологич.) состав слова описывается моделью вида: отрицание + префикс + ... -(- корень + ... + суффикс + ... + флексия, где префикс, корень и суффикс могут появляться больше чем один раз (иногда можно говорить и о сложной флексии, напр, в местоименных прилагательных, ср. латыш, balt-aj-ai). Наиболее типичные ситуации чудвоения»: видовой префикс ра + ч лексический > префикс; корень + корень в сложных словах [обычно они двучленны, но состав их частей-корней разнообразен: Adj. + + Adj./ Subst., Subst.+Subst./Vb.. Pronom + Subst./Adj., Numer. (счетный) + + Subst./ Numer., Vb. -I- Subst./Vb., Adv. + Subst./ Adj./ Adv.l, суффикс + + суффикс (чаще всего в след. порядке: суффикс объективной Оценки + суффикс субъективной оценки). Б. я, обладают исключит, богатством суффиксального инвентаря (особенно для передачи уменьшительности — увеличительности, ласкательности — уничижительности). Для морфологич. структуры имени в?. я. характерны категории рода (мужского н женского со следами среднего, особенно в одном из известных диалектов прус, яз.), числа (единственного — множественного; известны примеры дв. ч.), падежа (номинатив, генитив, датив, аккузатив, инструменталис, локатив, всем им противопоставлена особая звательная форма; влияние финно-язычного субстрата объясняет существование в литов. диалектах форм аллатива, иллатива, адессива), сложенности/ иесложенности (прежде всего в прилагательных — полные и краткие формы, но иногда и в др. классах слов), градуальное™ (3 степени сравнения в прилагательных). В склонении существительных различаются 5 типов основ — условно на -о-, -a-, -i-, -u- и на согласный. Наряду с именным типом склонения выступает и местоименный тип, играющий особую роль в склонении прилагательных. Для глагола помимо категории числа существенны: лицо (1-е, 2-е, 3-е), время (настоящее, прошедшее, будущее), наклонение (изъявительное, условное, желательное, повелительное; в латыш, яз. развились долженствоват. и перескаэы-ват. наклонения, очевидно, под влиянием финноязычного субстрата), залог (действительный, возвратный, страдательный). Различия по виду (включая все оттеики протекания действия — начинательность, терминативность, итеративность и т. п.) и по каузативности/некауэативности целесообразнее рассматривать как факты словообразования. Парадигма глагола отличается простым устройством, чему способствует нейтрализация противопоставления по числам в формах 3-го л. (в нек-рых диалектах, напр. в тамском, нейтрализовано и противопоставление по лицам), к-рые могут иногда выражаться нулевой флексией, и особенно наличие единой (в принципе) схемы флексий, описывающей личные формы глагола в изъявит, наклонении. Разные сочетания личных форм вспомогат. глагола с причастными порождают многообразные сложные типы времен и наклонений. Синтаксические связи между элементами предложения в Б. я. выражаются формами словоизменения, несамо-стоят. словами и примыканием. Ядро предложения — имя в номинативе -I- глагол в личной форме. Каждый из этих двух членов может отсутствовать (напр., при отсутствии глагола возникают именные фразы) или развертываться (так, группа имени может развертываться в прилагательное + существительное, или существительное + существительное, или предлог -I- существительное или местоимение и т. д.; группа глагола развертывается в глагол + наречие, личный глагол + личный глагол и т. п.). Эти правила развертывания могут применяться больше чем один раз. Реализация их связана, в частности, и с порядком слов во фразе. Так, обычно группа глагола следует за группой имени в номинативе; в группе личного глагола-несвяэки группа имени не в номинативе следует за личным глаголом-несвязкой; в группе имени все падежные формы следуют за именем в генитиве, если они связаны с иим (это правило обладает высокой степенью вероятности н существенно в связи с тем, что генитив в Б. я. способен выражать самые разл. синтаксич. отношения — практически почти все, кроме тех, к-рые свойственны номинативу; отсюда — исключит, роль генитива в синтаксич. трансформациях). Подавляющее большинство семантич. сфер в литов. и латыш, языках (также и в прусском) обеспечивается исконной лексикой индоевроп. происхождения. Это позволяет в целом ряде случаев говорить о практически едином словаре Б. я. Особенно полное соответствие наблюдается в составе словообразоват. элементов, служебных слов, местоименных элементов, главных семантнч. сфер (числительные, имена родства, части тела, назв. растений, животных, элементов пейзажа, небесных тел, элементарных действий и т. п.). Различия в этой области относятся, скорее, к числу исключений (ср. литов. sunus "сыи", прус, souns, но латыш, dels или литов. dukte "дочь", прус, duckti, но латыш, meita или литов. duona "хлеб"; латыш, maize, прус, geits или литов. akmuo "камень", латыш, akmens, но прус, stabis и т. п.). Очень велика лек-сич. общность Б. я. со слав, языками. Она объясняется как общим происхождением и архаичностью обеих языковых групп, так и значит, пластом слав, заимствований в Б. я. (термины социально-эконо-мич. и религ. характера, бытовая и профессиональная лексика и т. п.). Немалое число германизмов проникло в литовский и особенно в латыш, яз. (в последнем, чаще по говорам, значителен и слой заимствований из финно-yrop. языков). Мн. лексич. интернационалиэмы проникли в Б. я. не только непосредственно из языка-источника, но и через рус, польск. или нем. языки. Об истории изучения Б. я. см. Балти-стика. 9 См. лит. при ст. Балтистика. В. Н. Топоров.
Лингвистический энциклопедический словарь. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое БАЛТИЙСКИЕ ЯЗЫКИ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- БАЛТИЙСКИЕ ЯЗЫКИ в Большом энциклопедическом словаре:
- БАЛТИЙСКИЕ ЯЗЫКИ
языки, самостоятельная ветвь индоевропейской семьи языков. К Б. я. относятся современный латышский язык (основного населения Латвийской ССР) и литовский язык … - БАЛТИЙСКИЕ ЯЗЫКИ в Современном толковом словаре, БСЭ:
группа родственных языков, относящихся к индоевропейской семье языков. Западно-балтийские: прусский, ятвяжский (вымершие в 17-18 вв.); восточно-балтийские: литовский, латышский, вымершие куршский, … - ЯЗЫКИ
РАБОЧИЕ - см. ОФИЦИАЛЬНЫЕ И РАБОЧИЕ ЯЗЫКИ … - ЯЗЫКИ в Словаре экономических терминов:
ОФИЦИАЛЬНЫЕ - см. ОФИЦИАЛЬНЫЕ И РАБОЧИЕ ЯЗЫКИ … - БАЛТИЙСКИЕ в Словаре экономических терминов:
ПРОЛИВЫ - международные проливы, соединяющие Балтийское и Северное моря и включающие проливы Большой и Малой Бельты, перекрываемые датскими территориальными водами, … - ЯЗЫКИ
ЯЗЫЌИ ПРОГРАММИРОВАНИЯ, формальные языки для описания данных (информации) и алгоритма (программы) их обработки на ЭВМ. Основу Я.п. составляют алгоритмические языки … - ЯЗЫКИ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ЯЗЫЌИ МИРА, языки народов, населяющих (и населявших ранее) земной шар. Общее число от 2,5 до 5 тыс. (точную цифру установить … - БАЛТИЙСКИЕ в Большом российском энциклопедическом словаре:
БАЛТ́ИЙСКИЕ ЯЗЫКИ, группa родств. языков, относящихся к индоевроп. семье языков. Зап.-балт.: прусский, ятвяжский (вымершие в 17-18 вв.); вост.-балт.: литов., латыш., … - БАЛТИЙСКИЕ в Большом российском энциклопедическом словаре:
БАЛТ́ИЙСКИЕ ПРОЛИВЫ, см. Датские проливы … - ЯЗЫКИ МИРА в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
мира, языки народов, населяющих (и населявших ранее) земной шар. Общее число Я. м. - от 2500 до 5000 (точную цифру … - ЯЗЫКИ МИРА в Лингвистическом энциклопедическом словаре.
- ИНДОЕВРОПЕЙСКИЕ ЯЗЫКИ
—одна из крупнейших семей языков Евразии, распространившаяся в течение последних пяти веков также в Сев. и Юж. Америке, Австралии и … - РОМАНСКИЕ ЯЗЫКИ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
языки (от лат. romanus - римский), группа родственных языков, относящихся к индоевропейской семье (см. Индоевропейские языки)и происходящих от латинского … - ЯЗЫК И ЯЗЫКИ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона.
- ЯЗЫКИ НАРОДОВ СССР в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
— языки, на к-рых говорят народы, живущие на территории СССР. В СССР представлено ок. 130 языков коренных народов страны, живущих … - ФИННО-УГОРСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
—семья языков, входящая в состав более крупного генетического объединения языков, названных уральскими языками. До того как было доказано генетич. родство … - УРАЛЬСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
—крупное генетическое объединение языков, включающее 2 семьи — фииио-угорскую (см. Финно-угорские языки) и самодийскую (см. Самодийские языки; нек-рые ученые рассматривают … - СУДАНСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
— классификационный термин, употреблявшийся в африканистике в 1-й пол. 20 в. и определявший языки, распространенные в зоне географического Судана — … - РОМАНСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
—группа языков индоевропейской семьи (см. Индоевропейские языки), связанных общим происхождением от латинского языка, общими закономерностями развития и значит, элементами структурной … - ПАЛЕОАЗИАТСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
— условно определяемая языковая общность, объединяющая генетически ие связанные между собой чукотско-камчатские языки, эскимосско-алеутские языки, енисейские языки, юкагиро-чуванские языки и … - ОКЕАНИЙСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
—часть восточной «подветвп» малайско-полинезнй-ской ветви австронезийских языков (нек-рыми учеными рассматриваются как подсемья австронезийских языков). Распространены в р-нах Океании, расположенных восточнее … - КУШИТСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
—ветвь афразийской семьи языков (см. Афразийские языки). Распространены на С.-В. и В. Африки. Общее число говорящих ок. 25,7 млн. чел. … - ИСКУССТВЕННЫЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
— знаковые системы, создаваемые для использования в тех областях, где применение естественного языка менее эффективно или невозможно. И. я. различаются … - ИРАНСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
—группа языков, относящихся к индоиранской ветви (см. Индоиранские языки) индоевропейской семьи языков (см. Индоевропейские языки). Распространены в Иране, Афганистане, нек-рых … - АФРАЗИЙСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
(афроазиатские языки; устар.— семито-хамитские, или хамито-семитские, языки) — макросемья языков, распространенных н сев. части Африки от Атлантич. побережья и Канарских … - АУСТРОАЗИАТСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
(ав-строаэиатские языки) — семья языков, на к-рых говорит часть населения (ок. 84 млн. чел.) Юго-Вост. и Юж. Азии, а также … - АВСТРОНЕЗИЙСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
— одна из крупнейших семей языков. Распространены на Малайском арх. (Индонезия, Филиппины), п-ове Малакка, в иек-рых юж. р-нах Индокитая, в … - TЮРКСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре:
—семья языков, на к-рых говорят многочисленные народы н народности СССР, Турцнн, часть населения Ирана, Афганистана, Монголии, Китая, Румынии, Болгарии, Югославии … - ПРОЛИВЫ МЕЖДУНАРОДНЫЕ в Однотомном большом юридическом словаре:
- ПРОЛИВЫ МЕЖДУНАРОДНЫЕ в Большом юридическом словаре:
- естественные водные пространства, разделяющие части суши и соединяющие между собой океаны и моря либо их участки, по которым пролегают … - ЛИТВА в Справочнике Стран мира:
ЛИТОВСКАЯ РЕСПУБЛИКА Страна на северо-востоке Европы. На севере граничит с Латвией, на юге и востоке - с Беларусью, на юго-западе …
В балтийскую группу (название принадлежит Г.Г.Ф. Нессельману, 1845) включают языки латышский, литовский, прусский. Языки этой группы полнее сохраняют особенности древней и.-е. языковой системы, чем другие современные группы и.-е. семьи языков. Объясняют это по-разному:
По мнению одних, балтийские языки представляют собой остаток древней индоевропейской речи, сохранившейся после выделения из неё других языков.
Другие, учитывая участие балтийских языков в инновациях, свойственных для так называемых центрально-европейских языков, а также наименьшую полноту сатемизации среди языков группы satem, балтийским языкам приписывают промежуточный (переходнывй) статус.
Балтийские языки особенно близки к славянским. Возможны разные трактовки:
Изначальная принадлежность к одной группе и.-е. диалектов, находившихся в близком соседстве и переживших ряд общих процессов в русле тенденций и.-е. развития.
Более позднее территориальное сближение носителей балтийских и славянских языков, обусловившее их конвергенцию, результатом которой явились многие общие элементы.
Наличие общего балто-славянского языка-предка и балтийских, и славянских языков (наиболее распространённая точка зрения).
Относительно позднее вычленение славянских языков из балтийской группы (на южной периферии балтийского ареала), так что группа балтийских языков оказывается предком славянской группы, сосуществующим во времени и пространстве со своим потомком.
Балтийские языки генетически тесно связаны с палеобалканскими и.-е. языками (иллирийским, фракийским и др.).
Современные балтийские языки распространены в восточной Прибалтике (Литва, Латвия, северо-восточная часть Польши -- Сувалкия, частично Белоруссия). В более раннее время они были распространены и на востоке южной Прибалтики (территория Восточной Пруссии), где до начала 18 в. сохранялись остатки прусского языка, а ещё восточнее ятвяжского языка. Данные топонимии (особенно гидронимии), балтизмы в славянских языках, археологические и собственно исторические данные свидетельствуют о том, что в 1-м тыс. -- начале 2-го тыс. н.э. балтийские языки были распространены в Верхнем Поднепровье и вплоть до правых притоков Верхней Волги, до Верхнего и Среднего Поочья (включая западную часть бассейна р. Москва и территорию гор. Москвы), до р. Сейм на юго-востоке и до р. Припять на юге, к западу от Вислы -- в Поморье и Мекленбурге.
Особенности ареала распространения балтийских языков в древности объясняют следы языковых контактов балтов с финно-уграми, иранцами, фракийцами, иллирийцами, германцами и т.д.
Современные балтийские языки представлены литовским и латышским (иногда выделяют и латгальский). К числу вымерших балтийских языков относятся прусский (до 18 в.; Восточная Пруссия), ятвяжский, или судавский (до 18 в.; северо-восток Польши, южная Литва, смежные районы Белоруссии), куршский (до середины 17 в.; на побережье Балтийского моря в пределах современных Литвы и Латвии), селонский, или селийский (документы 13--15 вв.; часть восточной Латвии и северо-восток Литвы), галиндский, или голядский (в русских летописях "голядь"; документы 14 в.; южная Пруссия и, вероятно, бассейн р. Протвы). часто противопоставляют литовский и латышский как восточнобалтийские всем только что названным языкам как западнобалтийским. Точнее говорить о наличии компактного ядра языков "внутренней" зоны (литовский и латышский) и и о языках внешнего пояса балтийского ареала: прусском на крайнем западе, галиндском и ятвяжском на крайнем юге и востоке). Языки внешнего пояса подверглись германизации и славянизации.
Античные писатели упоминали некоторые из балтийских племён: айстии у Тацита, галинды и судины у Птолемея.
Особенности балтийских языков:
в фонетике: существенны противопоставления палатализованных и непалатализованных, простых согласных и аффрикат, напряжённых и ненапряжённых, долгих и кратких гласных; наличие интонационных противопоставлений; возможность скопления до 3 согласных в начале слога; наличие закрытых и открытых слогов;
в морфологии: использование у глагола количественного и качественного чередования гласных; у имён передвижения ударения, мены интонаций; богатство суффиксального инвентаря; остатки среднего рода; 2 числа; 7 падежей, включая инструменталис, локатив и вокатив), в литовских диалектах под влиянием финно-угорского субстрата аллатив, иллатив, адессив; полные и краткие формы прилагательных; 3 степени градуальности; 5 типов основ у существительных; различение у прилагательного именного и местоимённого типов склонения; наклонения изъявительное, условное, желательное, повелительное, а в латышском восходящие к финно-угорскому субстрату долженствовательное и пересказывательное; залоги действительный, возвратный, страдательный; многообразные типы времён и наклонений;
в синтаксисе: предшествование генитива другим падежам в цепочке имён;
в лексике: большинство слов из исконной и.-е. лексики; практически единый словарь балтийских языков; значительная общность балтийской и славянской лексики; заимствования из языков финно-угорских, немецкого, польского, русского.
